Война в Фивах

Хотя Пепи был озабочен выполнением последнего долга, одно не давало ему покоя. Как только он вспоминал об этом, ему становилось тяжело на сердце. Командир думал о семье — Эбане, своей жене, маленьком сыне Яхмосе и всех родственниках, живших вместе на окраине Фив, где находился его земельный надел. За ночь Пепи не успел бы к своей семье, а если бы поехал к ней, то не смог бы выполнить обещания, данного солдатам, и те подумали бы, что он бежал. Командир встретит смерть, не увидев в последний раз лиц Эбаны и Яхмоса. Еще одно обстоятельство не давало покоя его душе. Он печально спросил себя: «Оставят ли пастухи землевладельца на его земле и сохранят ли богатство за теми, кто его имели? Завтра хозяев выгонят либо на улицу, либо истребят в их домах, а за Эбану и Яхмоса никто не заступится». Пепи совсем пал духом, сердце приказывало вернуться к своему дому и семье. Но сердце велело ему одно, а стальная воля — другое. Командир печально вздохнул и решил: «Напишу жене письмо». Сидя в колеснице, он распрямил лист, стал писать Эбане, передавал ей приветы, вручал ее заботам Бога, молился за безопасность и счастье сына. Затем он сообщил ей о последних событиях, о том, что произошло с армией и царем, о том, что царская семья скрылась в неизвестном направлении (он по своим соображениям не упомянул Нубию), советовал взять больше вещей и бежать вместе с сыном, членами семьи, соседями, зависевшими от нее, за пределы Фив или в один из бедняцких кварталов, где легко смешаться с простым людом и разделить с ним общую судьбу. Пепи благословил жену и сына и в конце написал: «Эбана, мы обязательно встретимся либо здесь, либо в царстве мертвых». Он передал письмо вознице, велел доставить его в дом семьи и вручить жене. Затем он прыгнул в колесницу, последний раз оглянулся на храм Амона и мирно спавший город, окутанный темнотой. Из глубин его сердца вырвался крик: «Господь Бог, храни свой город! Фивы, прощайте!»

Командир отпустил лошадей, и они понеслись по дороге, ведущей к северу.

14

Командир прибыл в лагерь после полуночи. Уставшие воины спали. Он направился к своей палатке и от изнеможения бросился на походную кровать, прошептав: «Отдохну немного и встречу смерть, достойную командира армии Секененры». Он закрыл глаза. Однако непрошеные мысли толстым занавесом опустились между ним и сном. Перед ним являлись призраки ужасов, с которыми он сталкивался предыдущим днем и ночью. Пепи видел лучников, преградивших путь колесницам, которые устремились на них словно стихийное наводнение, своего повелителя, пронзенного копьем, Камоса, пришедшего в ярость, затем впавшего в уныние, пока Тетишери стонала от раны, нанесенной ее сердцу.

Прощание с Эбаной и маленьким Яхмосом. Облака, собиравшиеся над южным горизонтом. Все эти мысли слились в единую волну, которая поднялась и разбилась. Но Пепи уже ничего не чувствовал, ибо сон сомкнул его глаза.

Командир проснулся на рассвете при звуках горна и встал. Он почувствовал странный прилив энергии, несмотря на усталость, слабость и недостаток сна. Пепи вышел из палатки и в утренней тишине услышал, что лагерь пробуждается, и увидел своих людей, похожих на призраки. Они приближались к нему. По голосам командир узнал своих верных и храбрых офицеров и тепло приветствовал их.

Пока Пепи отсутствовал, они успели многое сделать. Один из них сообщил:

— Мы отправили тяжело и легко раненных на лодках в Фивы, чтобы они могли влиться в ряды защитников города. Фивы сумеют хорошо защитить себя, они окажутся в выгодном положении.

Другой офицер сказал ему с горячностью:

— Мы, жители Юга, мало считаемся с жизнью в трудные времена. Среди нас нет никого, кто бы не жаждал ринуться в решающую битву.

Третий воскликнул:

— Мы горим желанием встретить мученическую смерть в этом священном месте, орошенном невинной кровью нашего царя!

Пепи тепло похвалил их и рассказал о том, что случилось в Фивах, о том, что город покинули члены царской семьи, но не сообщил, куда они направились. Эта новость произвела глубокое впечатление на офицеров, и они громко выразили свое одобрение царю Камосу, наследному принцу Яхмосу и святой матери Тетишери.