Война в мире призраков

Пули вспенивали воду, весь залив наполнился грохотом. До берега оставалось всего полмили, но пулемет продолжал стрекотать, выплевывая пули, которые делали дырки и разрывали на куски деревянную обшивку баркаса. Чуть ли не в тот же самый момент остановился мотор. В него попал осколок от другого мощного взрыва, поразившего машинное отделение.

Игра была проиграна, и де Ришло прекрасно это понимал. Без мотора они были не в состоянии добраться до берега. Тут он заметил, что баркас постепенно тонет, видимо от повреждений, которые были ниже ватерлинии. Пытаться добраться до берега вплавь было глупо, потому что это означало либо попасть в пасть акулам либо позднее испытать дополнительное унижение, когда тебя вытащат из воды, так как флотилия преследователей находилась всего лишь в нескольких минутах хода от них. Выпрямившись во весь рост, он достал белый платок и стал махать им, признавая, что они сдаются.

Пять минут спустя их окружила гаитянская флотилия. На них с любопытством взирали десятки рассерженных, взбешенных лиц. С канонерской лодки в мегафон на плохом французском к ним обратился какой-то мулат в синей форме с лентой и серебряной галунной вышивкой.

Он приказал хватать канат, который им бросят, и пришвартоваться к их борту.

Рубка была уже полна воды, баркас тонул но они сделали, как им приказали. С канонерки им спустили веревочную лестницу, по которой на палубу военного корабля сперва поднялись друзья де Ришло, а затем ямайские ребята.

Как только он оказался наверху, герцог сразу же на прекрасном французском языке с видом скорее победителя, нежели побежденного обратился к офицеру. Твердым тоном он заявил, что семь человек из его команды — англичане, а восьмой — американец; что правительства Великобритании и Соединенных Штатов немедленно потребуют от правительства Гаити разъяснения, по какой причине, без малейшего повода с их стороны, подвергалась опасности жизнь пассажиров баркаса, по которому велся огонь.

При таком натиске офицер просто оторопел и не сразу нашелся, что ответить. После некоторого колебания он сказал, что не знает, в чем дело. Ему только сообщили о том, что герцог со своими людьми напал на врача в больнице и на глазах у родителей силой изъял тело девушки, умершей в то утро.

— У вас есть ордер на наш арест? — выпалил герцог. Если да, покажите его мне.

Нет, признал гаитянский капитан, у него такого ордера нет, но в сложившейся ситуации он посчитал, что его обязанность заключается в том, чтобы предотвратить побег злодеев из страны.

— Прекрасно, — сказал герцог. — Вы явно действо-вали в соответствии с вашим пониманием ситуации, причем поразительно необдуманно. Мы ответим на все обвинения, которые нам предъявят, но сразу же по прибытии в порт я требую сообщить британскому и американскому консулам о том, что произошло, и попросить их встретиться с нами, чтобы мы могли не откладывая сообщить свою версию происшедшего. Вы также несете личную ответственность за нашу безопасность.

Казалось, капитан полностью согласен с этим. Он приказал своим людям отвести ямайских парней на нос, а белых пленных на корму. Когда их разводили, какие мерзкие взгляды бросали на них окружающие! Они шипели, плевались, потрясали кулаками, но младший офицер не допустил открытой расправы. Пленных отвели вниз и заперли в обширной каюте, которая, похоже, была гардеробом этого судна. Пока канонерка с трудом бороздила воды, возвращаясь в порт, у них впервые представилась возможность тщательно осмотреть многочисленные ушибы, которые они получили часом раньше, когда едва избежали линчевания.

Вскоре после того как корабль причалил к берегу, вновь объявился капитан в сопровождении вооруженных матросов и сообщил, что их отправят на берег. Новости о беспорядках уже разошлись по всей столице Гаити. Даже проживающие в отдаленных пригородах, которым ничего вообще не было известно, заинтересовались причиной перестрелки и тем, что военный корабль преследует в заливе морской баркас, так что несмотря на жару, весь причал был забит толпами народа самого разного цвета — от ярко-черного до лимонно-желтого.

Пленники видели в иллюминаторы, какие разъяренные толпы их ожидают. Де Ришло решил, что, если он с друзьями ступит на берег, то за их жизнь нельзя будет дать и полушки. Он выразил чувства всех членов его группы, сообщив капитану следующее: