Война в облаках

должен был позвать меня, чтобы узнать, действительно ли крошечные существа привели меня сюда и почему. Я передумал, зная, что маленькие существа вроде лилипутов существуют только в литературе и в умах безумных людей. Что-то большое и настоящее сделало это со мной. Моими последними воспоминаниями был бег по тропинке в овраг. Тем не менее, я не чувствовал боли в лице и руках, которые, должно быть, были сильно поцарапаны при падении.

Хотя естественный страх не вселился во мне - опять же из-за наркотиков - у меня было естественное подозрение, что ни один здравомыслящий человек или никакой друг не привел бы меня в эту хижину и бросил бы на землю. Почему меня не убили, я не знал. Мой разум начал придумывать всевозможные ужасные планы, которые мог составить мне мой похититель.

Я снова задумался о том, чтобы позвать меня, чтобы добраться до сути этой тайны, хотя бы для того, чтобы удовлетворить свое любопытство и покончить с зверствами, когда на открытую дверь упала тень. Снаружи послышались шорохи шагов.

И тут в дверях появилась огромная неповоротливая фигура. Он был таким высоким, что я мог видеть только его ноги. Фигура встала на колени и продолжала стоять на коленях. Я предположил, что рост человека составлял около семи футов.

Он смотрел на меня из открытой двери. Свет позади него не позволял мне ясно видеть его лицо и одежду. Но было очевидно, что он великан, и в этом тусклом свете сумерек (становилось темнее, поэтому я знал, что это не рассвет) я мог видеть его глаза, сверкающие и сияющие.

С трудом отдышавшись, я вспомнил описание дона Карлоса Италлы, которое мне дали. Я слышал слова старого Хорхе Кортеса, как если бы он был со мной в хижине:

Семифутовый гигант, весом в триста фунтов, глаза, похожие на горящие фосфорные слитки, руки, способные крошить плиты из нержавеющей стали. Ярость монстра с гулким голосом, подобным раскату грома.

В тот момент я знал, что люди дона Карлоса Италлы нашли меня в том овраге, привели меня сюда, в эту хижину, и доставили меня на место. Они также накачали меня наркотиками, чтобы я был послушным.

Я знал это точно. Но настоящего страха я не чувствовал. Единственное, о чем я сожалел, глядя на гиганта с массивными руками и красными блестящими глазами, - это то, что я не поддался своим прежним побуждениям купить и управлять заправкой для грузовиков вдоль тихого шоссе в Огайо.

Скоро тихих шоссе уже не будет. И никакого Ника Картера.

Глава четвертая

«Добрый вечер, дон Карлос», - сказал я, пытаясь говорить фальшиво, хотя мое сердце снова забилось от страха. "Ты сейчас делаешь мне операцию?"

Гигант ничего не сказал. У него что-то было в правой руке, но я не видел, что это было. Пистолет? Нож? Скальпель? Он начал заползать в хижину, медленно продвигаясь ко мне. Вещь в его руке поцарапала по глиняному полу.

Еще до того, как гигант подошел ко мне, я почувствовал его всепоглощающий запах. Это был запах тела до энной степени, и он наполнил маленькую хижину до отказа. Был ли дон Карлос Италла застенчивым, как и другие его таланты?

«Ешь, друг мой», - сказал великан на прекрасном испанском. «Ешь и снова спи. Наступает ночь, а я ночью не разговариваю».

Больше он ничего не сказал. В его руке была миска. В миске были овощи, приготовленные в каком-то пикантном бульоне, приготовленном не из животных. Гигант кормил меня кашей своими массивными пальцами, проталкивая лакомые кусочки мне в губы. Я был слишком голоден, чтобы учитывать тот факт, что эти руки, вероятно, не мыли уже год. И каша была отличной. Это также было наркотиком.

Через пять минут после еды я снова заснул. Когда я проснулся, солнечный свет превратил поляну в яркую, сияющую аллею. Я даже мог различить мух и пауков на стенах и потолке невысокой хижины.

И великан снова подошел, чтобы встать на колени в дверном проеме и пристально взглянуть на меня.

Это был не дон Карлос. Теперь я мог видеть его лицо более отчетливо, и это было старое лицо, полное морщин, с тощей, истощенной бородой. Однако его глаза казались молодыми и сверкали, как агаты. К тому же он был не таким большим, как я думал прошлой ночью. Его основная масса составляла в основном несколько слоев грубой одежды, которая выглядела так, как будто он мог соткать ткань сам.

"Кто ты?" Я спросил.

«Вопрос, сеньор, в том, кто вы? Я нашел вас на тропе, лежащим, уткнувшись головой в кусты, а ваше тело пылает лихорадкой. Я не нашел на вас ничего, чтобы сказать, кто вы».

«Что ж, меня вряд ли стоит выставлять на стоянку, как животное», - сказал я, теребя веревки, которые все еще держали мои руки, ноги и голову.

«Нет закона, - сказал он, - который гласит, что только хорошие и дружественные могут быть ранены и потеряны в джунглях. Ты мог быть одним из гор. Твоя рана могла быть нанесена одним из их врагов. Пока я не знаю кто ты есть, ты остаешься связанным, как ты говоришь, как животное ».