Война в России и Сибири

В траншеях Дзикеланы, где я снова провел день, повсюду горки мертвецов – и внизу, на дне, и на парапетах. Их оставили гнить на солнце по четыре-пять человек. Я сел возле двух мертвых русских, почерневших от жары, вместе с колонной на марше, которая шла на смену тем, кто находится в последней немецкой траншее, где мы еще держимся.

Напротив меня старый солдат с морщинистым лицом, добрыми спокойными глазами. Он смотрит на меня какое-то время, потом спрашивает:

– Скажи, товарищ, почему воюем?

На плохом русском языке я постарался объяснить, что нужно защищать свободу. Что лучше умереть, чем терпеть насилие.

И прибавил:

– Иначе что стоит наша жизнь?

– Да, – согласился он. – Жизнь, она мало чего стоит.

Помолчав, я спросил его:

– А почему ты здесь, товарищ? После революции ты бы спокойно мог отправиться домой.

– Да потому, что вроде бы все говорят, что надо быть тут.

Его взгляд остановился на трупах возле меня, потом он поднял на меня глаза и сказал со вздохом:

– У этих уже есть и земля и воля (слова, какими пользуется революционная пропаганда).

Он снова посмотрел на мертвецов, потом сказал соседу:

– А сапожки-то какие хорошие! Жалко их тут оставить гнить!

Но увидев, что я ни в малейшей степени его не поощряю, не решился снять сапоги. Послышалась команда, все мы встали и отправились к траншее, находящейся в 50 метрах от неприятеля.

Что с ним сталось, со стариком солдатом с добрыми, внимательными, жадными глазами?..

Глава VI. С «дикой дивизией» по Галиции

Старое Поречье, 23 июля / 5 августа 1917 г.

Прошло две недели, и только сегодня у меня появилось время упорядочить мои записки и записать свои впечатления от поспешного и печального отступления по Галиции. Чечены, полк иррегулярной кавалерии, к которому я был прикомандирован, занял эту деревню. Два полковника, полковой адъютант и я разместились в большом польском замке. После долгих утомительных маршей у нас появилась возможность немного отдохнуть среди греческих колонн и столетних темных елей.

Позади горькие тяжелые дни. Все могло бы быть совсем по-другому с нашим-то численным превосходством, с замечательными качествами русской армии, какие она проявляла, пока ее не вовлекли в величайшую авантюру и не испортили.

1. Генерал Черемисов

Масштабная операция 1 июля, задуманная Брусиловым, базировалась на взятии нами Лемберга[160]. Генерал Гутор, командующий армиями Юго-Западного фронта[161], поставил на главном направлении 7-й Сибирский армейский корпус, он был хорошо экипирован и его моральный дух внушал оптимизм. Корпус должен был идти на Лемберг через Бжежаны[162].

Одновременно с ним 12-й корпус под командованием генерала Черемисова, занимавший северную часть Станиславова[163], должен был выступить, привлечь к себе внимание и вызвать перемещение неприятельских войск. Маневр этот мог завершиться взятием маленьких городков Галича и Калуша, после чего распространиться на места, не имеющие никакого политического значения, где любые военные успехи не принесли бы никакой пользы.

Я описал в предыдущей главе, как была взята, а потом потеряна сильная позиция Дзикеланы.

Генерал [В. А.] Черемисов, располагая всего лишь 300 полевыми орудиями, переправился через Ломницу, взял Галич, Калуш и сумел удержаться там, даже после вынужденного отката части фронта назад из-за скандальной слабости двух гвардейских полков, входивших в 9-ю армию. Успех тем более значительный, что к середине июля русская армия, похоже, была окончательно заражена большевистской пропагандой и еще более опасной военной революционно-социалистической доктриной.

Объяснить этот успех можно следующим: генерал Корнилов, командующий 8-й армией, придал 12-му армейскому корпусу две отдельные части, где сохранялась старая дисциплина.

Одна часть состояла из двух «ударных отрядов» капитана [М. О.] Неженцева, который под эгидой Корнилова собрал дисциплинированных добровольцев, поклявшихся не отступать, и создал, таким образом, среди республиканского анархизма старорежимное формирование.

Вторая часть – кавалерия, состоявшая из кавказцев, более известная под названием «Дикая дивизия».

Во время главного наступления возле Станиславова с 25 июня по 8 июля батальоны Неженцева, выйдя из окопов на пять минут раньше сигнала, одним броском пересекли австрийские линии и захватили тридцать четыре полевых орудия, которые неприятель выставил, чтобы остановить продвижение русских. Австрийские подразделения, чувствуя угрозу с тыла, сопротивлялись слабо. Однако из-за трусливых побегов революционных войск на следующей неделе вновь потребовалось вмешательство «ударных батальонов» Неженцева.

«Дикая дивизия» вступила в дело несколькими днями позже, когда город Калуш, взятый солдатами-революционерами, которые там бесчинствовали и пьянствовали, был освобожден от них австрийцами. Кавказская кавалерия налетела на укрепленные позиции неприятеля и отбила город.