Война в России и Сибири

Пролетариат в качестве организованной политической силы мог выстоять и бороться, только имея над собой железную руку. У русского пролетариата был вождь, которого представляли тысячи комиссаров, разносившие по всей стране «волю пролетариата». После эфемерной иллюзии независимости крестьяне вновь обнаружили над собой централизованную власть и новую аристократию, гораздо более агрессивную, чем была патриархальная. Они почувствовали, что их предали, и отправили против комиссаров своих партизан, но повсеместно их яростное и злобное сопротивление быстро гасло, они пасовали перед организованными силами пролетариата.

В Сибири крестьяне пока еще не расстались со своими революционными иллюзиями, приветствуя автономию, о которой продолжают твердить им юные дурачки, студенты и студентки, но какую ни один политический режим им не даст.

2. Недовольство крестьян. Атаман Анненков

Строгое, но предельно справедливое обращение могло бы подвести крестьян к осознанию своих обязанностей по отношению к нации, обязанностей, которые им кажутся глубоко антидемократичными. У Омского правительства было для этого достаточно доброй воли. Его законы и декреты, его предписания чиновникам были продиктованы гуманными принципами. К сожалению, Омское правительство имеет скорее символическое значение, а реальная власть акмолинского атамана распространяется не далее Омского округа.

Начиналось все с мелких стычек населения с чиновниками. Жителей деревни Панфилово около Семипалатинска обязали очищать от снега железную дорогу на протяжении всей зимы за 7 рублей в день, но они не получили ни копейки.

Связь главного округа с деревнями была плохо налажена, зачастую приказы о мобилизации или уплате налогов приходили в них после указанного предельного срока, и с крестьян брали штрафы.

Однако подобные неурядицы не привели бы к восстанию целых провинций. Более серьезное недовольство возбуждало поведение банд, которые, будучи на службе у Омского правительства, «восстанавливали» порядок в этих районах. Самые известные отряды грабителей находились под командованием атамана [Б. В.] Анненкова.

Есаул Анненков, казак из Семиречья, хороший командир, человек смелый и грубый, на начальном этапе организации Сибирской армии не получил помощи от знаменитого генерала [А. Н.] Гришина-Алмазова, военного министра Омска. При поддержке частных лиц Анненков требовал смещения и наказания министра. Он сражался вместе с чехами на Уральском фронте, где отличился кровавыми расправами. Деревня Славгород, где красные предательски убили около двадцати офицеров, была им утоплена в крови[365]. Анненков отказался подчиняться чешскому командованию, что было предписано русским войскам указом из Уфы, покинул фронт и вернулся в родной Семипалатинск[366], где его встретили без особой радости.

Он обосновался в Семипалатинске, где им руководили – по слухам – английские офицеры. Ему удалось создать многонациональное войско, куда входили казаки, великороссы, украинцы, венгры, башкиры, пруссы, монголы, татары, китайцы[367]. Под черепом с костями эти солдаты писали: «Бог и атаман» или «Не боимся никого, кроме атамана». Анненков по своей воле творил суд и расправу, и гражданское население района страдало по вине амбициозного атамана.

Под девизом защиты «Семиреченского фронта» от малоопасных красных отрядов войска Анненского пользовались любым предлогом, чтобы появиться в какой-нибудь деревне, ограбить ее и поджечь. Анненков «реквизировал» все подряд: банковские сейфы, наследие русских и союзнических интендантств, дома, драгоценности, сырье. Следующая история свидетельствует о независимости Анненкова от правительства. Анненков занял здание Волжско-Камского банка. Директор отправил жалобу адмиралу и вступил в разговор с атаманом. Тот, польщенный, решил, что конфискует только деньги страховой кассы, предназначенные для заболевших рабочих. На следующий день директор обнаружил совершенно пустое помещение – из банка вынесли все, включая столы и стулья. В полном расстройстве он отправился к Анненкову, тот показал ему гневную депешу адмирала с запретом трогать банк. «Можете опять пожаловаться адмиралу», – заявил он директору.

После систематических ограблений города и района Анненков стал вести себя скромнее: источники иссякали. Союзники предложили ему свое посредничество в переговорах с правительством. Чтобы поддержать фикцию единого командования в Сибири, Омск признал Анненкова и его банду и сделал частью Сибирской армии, ни в чем не изменив его войска. Таким образом, на свое несчастье правительство Омска, слишком слабое, чтобы осуществлять серьезный контроль, взяло на себя ответственность за действия местных банд, не получая от них при этом никакой поддержки при угрозе общенациональному делу[368]. Крестьяне, возмущенные разбойным поведением анненковцев, открыто поднимались против сибирского правительства, которое было вынуждено в таких случаях наводить порядок и поддерживать свой авторитет при помощи регулярных и союзнических войск.