Война в России и Сибири

Тем временем американское правительство отозвало свой экспедиционный корпус, а также прекратило помощь Красного Креста. Японцы оказались перед сменяющими друг друга командующими, зависимыми, в свою очередь, от союзнических миссий, которые, не получив основательной поддержки, быстро сходили со сцены. [Р.] Гайда, [С. Н.] Розанов, затем [А. И.] Медведев, [В. Г.] Болдырев и т. д. На протяжении какого-то времени войска генерала Оой[460] сотрудничали даже с эсерами, которые позволяли себе нападать на одиноких солдат-японцев. Каждое утро можно было видеть мрачного вида самурая из японского руководства, который пешком следовал в штаб в окружении нескольких вооруженных офицеров, поглядывавших на недоброжелательное население.

Затем политикой японцев в Сибири стало невмешательство, но эту политику трудно было проводить всегда и повсюду. В оккупированных зонах (Владивосток, Хабаровск и т. д.) предпочтение отдавалось военной партии, которая меньше других занималась политикой. В некоторых районах японцы старались поладить с местными властями[461].

Сопротивление правительству Колчака и сопротивление большевизму, то есть неприятие двух централизующих принципов, вокруг которых группировалась русская революция, поставило Сибирь в весьма своеобразное положение. Понимание русскими демократии проявило себя в Сибири в самой яркой форме: россыпь коммун и крошечных республик, отказывающихся подчиняться любой централизованной власти, воспринимаемой как попирание меньшинством свободы большинства. Представители императора, чиновники республики, большевистские комиссары – все кажутся простым людям врагами. Эти люди сохраняют иллюзию, что они хозяева собственной судьбы только в маленькой коммуне, где каждый гражданин знаком с соседом, и у них есть общий, понятный им интерес. Они против любого правительства, отнимающего у них эту иллюзию. В Сибири под наблюдением бесстрастных японцев русская демократическая идея, обеспечившая революции успех, воплотилась в своем самом органичном виде.

Глава XI. адмирал колчак

1. Адмирал Колчак, карьера

Своей известностью, сыгравшей немаловажную роль в Сибири, адмирал Колчак был обязан не столько блестящему военному прошлому, сколько той позиции, какую он занял во время революции, командуя флотом на Черном море. Экипажей на Черном море не коснулась всеобъемлющая анархия, сопровождавшаяся жестокостями и мгновенно захватившая Балтийский флот. Как Брусилову на Юго-Западном фронте русских армий, адмиралу Колчаку с помощью некоторых реформ удалось сохранить влияние на своих подчиненных[462]. Он тоже не потерял личных контактов с нижестоящими, тоже обладал красноречием, но, возможно, меньше потворствовал недисциплинированности. Большевики направляли свою искусную пропаганду в первую очередь на подразделения вблизи Петрограда, затем на армию, до Черного моря руки у них не доходили. Адмирал одолжил Брусилову несколько моряков-краснобаев, которыми старый лукавый аристократ искренне дорожил: они хорошо поработали среди солдат перед тем, как они пошли в атаку 1 июля.

Статья о замечательной дисциплине у адмирала появилась в прессе, публика восхищалась, а Исполнительный комитет большевиков встревожился. В июле 1917 г. большевики исправили положение, послав на Черное море человек двадцать агитаторов. Через несколько недель адмирал на капитанском мостике был вынужден сдаться своему экипажу[463]. Он это сделал с большим достоинством, отказался отдать саблю и бросил ее в море. Красивый жест вдохновил поэтов на патриотические стихи, а кое-кого на карикатуры.

Адмиралу удалось проявить достаточно гибкости, чтобы остаться нужным для революционных кругов, и достаточно разума, чтобы не пренебрегать здоровой воинской дисциплиной, что очень тревожило Временное правительство. Корнилов в это время как раз готовил государственный переворот. Керенский отправил Колчака с миссией в Соединенные Штаты («Или вы едете, или будете арестованы!»). Адмирал основательно задержался в Швеции[464] и там узнал о провале попытки страстного патриота[465].

Колчак возвращался из Америки через Японию и там узнал о приходе к власти большевиков[466]. Он хотел продолжать сражаться с немцами. Не желая получить в союзном флоте чин ниже того, какой он занимал в русском, Колчак отправил депешу в Министерство иностранных дел в Лондон, выразив готовность служить в сухопутной армии в любом чине[467]. В телеграмме из Лондона его просили прибыть в Шанхай, а оттуда следовать в Месопотамию, где командование будет предупреждено.