Война в толпе

АНОНИМ "Разработка" Корчинского со стороны Киевского Управления КГБ казалась перспективной. Несмотря на все больший размах правозащитного движения, в нем очень сказывался недостаток "буйных". В период застоя народ настолько эмансипировался от властей, что мысль о терроре никому и в голову не приходила. На обязательных инструктажах по случаю подготовки праздничных мероприятий два раза в год - 1-го мая и 7-го ноября - полковник Ветров, заместитель начальника 9-й службы не мог даже припомнить ни одного стоящего "теракта", кроме, разве того, как на стадионе задержали старшего лейтенанта, который оказался не старшим лейтенантом, а... опасным психическим больным. Козни националистов, если верить полковнику, не простирались дальше окраски столбов, витрин и даже машин ГАИ в сине-желтую гамму. То есть, один столб был окольцован синим, другой желтым, если смотреть издали, при большом желании цвета образовывали крамольное сочетание. В семидесятые только армяне оказались способными на безмотивный террор. После известного взрыва в московском метро, когда подобная акция ожидалась в Киеве, не было найдено лучшего способа поисков преступников, как организовать наружное наблюдение в каждом вагоне метро. Все сотрудники киевского управления ездили таким образом что-то около двух недель до полного одурения. Взрыв прогремел на Крещатике накануне первомайских праздников. Творец, иначе не могу его назвать, бомбы использовал весьма сложный электронный взрыватель с временным замедлением, по которому его позднее и вычислили. Заряд черного пороха был снаряжен в бутылку и не мог вызвать ни жертв, ни разрушений, остался лишь небольшой след на мостовой. Как ему удалось заложить бомбу, мне до сих пор не ясно. С другой стороны я сам видел человеческие экскременты посреди Киевского вокзала. Однако опыт с метро признали успешным. В 1985 г. на международном фестивале молодежи и студентов в Москве в каждом вагоне подземки прохаживались туда-сюда по два курсанта, переодетых милиционерами. Не удивительно, что меры по охране высших должностных лиц были скорее формальностью. Вскоре после воины внутренние войска перестали охранять правительственные дачи, передоверив это занятие местной милиции. Лишь ограниченному кругу лиц, вроде Шелеста или Щербицкого, полагались телохранители. Караул в комплексе зданий ЦК КПУ, ныне по улице Банковской, несло лишь человек тридцать прапорщиков КГБ. Наружный периметр резиденции был огражден фотоэлементами, однако крыши всех соседних домов оставались свободными для доступа. В ходе торжественных мероприятий во дворце "Украина" наряжался караул из состава полка ВВ, дислоцировавшегося на Подоле. Для этой цели служила 4-я отборная рота, весь личный состав которой был проверен особистами. Пятая рота оставалась резервной. Во дворце выставлялось 36 постов: на крыше, сверху у крепления люстры, на кухне, у выходов на сцену, у вентиляционных систем. На постах находилось одновременно 2 человека - по одному солдату и одному "кегебешнику". Штаб размещался в соседней школе. В караул заступали на 4-5 суток, спали за буфетными стойками. Один раз солдат с разбегу запрыгнул за стойку, а там буфетчица кимарила. Как заорет. Потом, конечно, пожалела. Подобное безобразие наблюдалось и в Октябрьском дворце. Накануне парадов и демонстраций на Крещатике, начальник инженерной службы, исполнявший тогда обязанности взрывотехника, со взводом саперов (срочной службы) проверял подземный переход. Сотрудники КГБ, каждый с четырьмя солдатами, обходили трибуны и заглядывали под них. Тогдашние трибуны - это такой низкий ступенчатый деревянный настил. Раз в переходе этот наш "взрывотехник" - любитель услышал подозрительное тиканье. Звук доносился из автомата по продаже газированной воды. Не дожидаясь прибытия ответственного лица, саперы разобрали автомат, внутри капала вода. Правительственную трибуну охраняли милиционеры из райотдела. С шести часов утра в день парада или демонстрации центр города оцепляли военнослужащие того же полка ВВ. Вместе с работниками коммунальных служб проверяли чердаки всех домов на Крещатике, наличие пломб на опечатанных дверях, даже общественные туалеты. С улиц внутри кольца "вытесняли" посторонних. То же самое происходило и с боевой техникой. Накануне дверцы и крышки бензобаков опечатывались. Как-то во время последнего парада, проходившего по Крещатику, напротив трибуны заглохла установка "Град". Вот-вот должно было начаться прохождение демонстрации. Штаб обычно размещался в парикмахерской "Черемшина" возле дворца профсоюзов. В воротах ставили на всякий случай тягач. В тот раз ворота заперли. Демонстрация стояла минут 15. Я еще подумал: "Хана зампотеху!" Так оно и случилось. Интересно, что компетентные органы не извлекли уроков из покушения на президента Садата на параде в Каире 6-го октября 1981 г. Военнослужащие парадных расчетов проходили мимо трибуны с боевым оружием. Тогда казалось, что выстрелить из парадной "коробки" практически невозможно. Товарищи помешают. Что у нас, в отличие от египтян, солдат-террористов нет. Сколько было в ротах осведомителей готовых донести особисту, показывает такой пример: как-то в Золочеве, в учебной бригаде внутренних войск перед строем роты проходили майор из особого отдела и капитан - командир роты. Вдруг капитан скомандовал: - Кто работает на этого майора, шаг вперед! Вышли пятнадцать человек. Солдаты были дезориентированы мирной беседой двух офицеров. А таких рот в бригаде двадцать. Особиста сразу убрали. Вообще, эта публика не соответствовала возлагаемым на них задачам. Все они оканчивали едва ли одиннадцатимесячные курсы в Новосибирске. В то время, как обучение в Высшей Школе КГБ продолжалось целых два года. Приход новой эпохи в Киеве ознаменовался и переездом Киевского Управления и самой Высшей Школы по новому адресу. В межвременье в этих священных для меня стенах разместились какие-то фонды и даже "духовная республика" Олеся Бердника.