Война в толпе

Полковник Боровец Осенью 1997 года мне пришлось посетить Махачкалу с целью вызволить из местной тюрьмы десяток наших бойцов, которые имели глупость попастся проезжая блок-пост, когда выходили из Чечни. Пустырь на окраине города, цементный завод, бывшие промзоны, где масса помещений складов, в зоне конфликта использовались по назначению. Благо, заборы у нас строить умели, сверху натянули колючую проволоку, разделили внутри решетками и сетками. Мне нравится этот талант народа, дом, дворец, ватерклозет, это сложно, а вот узилище мигом смастерят в чистом поле, я сам в бытность мою комендантом грешил этим, за лето отгрохал капитальную "губу". Сулейман, начальник приемника - распределителя, глубоко восточный человек с порога заявил: -- Я ем, что и они, пойдемте попробуем. Когда мы откушали баранины с картошкой, я подумал, что от такой кормежки никто в Украину не поедет. Но, оказалось, что страдальцев, с их слов, вообще не кормили, что само по себе выглядело подозрительным, ибо к моменту моего приезда они прибывали в заключении с месяц. Выдавали себя за строителей. Супейман спросил марку цемента. Раскалывали их элементарно, но ФСБ ими не занималось. Согласно бюрократического принципа, отбор кандидатов в "терраристы" ведется по принципу, есть он в компьютере или нет. Их даже в изолятор ФСБ не взяли, спихнули к Сулейману, потому что больше было некуда. Это, как в армии - камера временного содержания. С точки зрения Сулеймана они были бесполезны, на стройку их не погонишь. Я был разочарован в российском ФСБ, у некоторых идиотов нашли инструкции по стрелковой подготовке и подрывному делу и их при этом не рассматривали, как терроритов. Даже не били. Тем не менее узники, в кедах и солдатских ватных штанах, с лихорадочно блестящими глазами на изможденных лицах, чесались, как блохастые собаки так, что не видно было рук, черных, как у грачей. При медосмотре трое даже оказались обрезанными. У Сулеймана они ничего кроме глубокого, чисто человеческого отвращения не вызывали. -- Слюшай, чего ты их пойдешь смотреть, они так воняют. Мне самому тяжело было разыгрывать из себя правозащитника. Мы с Сулейманом были одной крови, при виде решеток во мне проснулись былые инстинкты. Сулейман сказал по секрету: -- Если бы у них были деньги я бы даже отпускал их под конвоем на базар покупать сало. Деньги ему были нужны, чтобы достраивать загородный дом. Сошлись на трех тысячах. Мы давали ему дважды - триста и четыреста долларов. Нагрели обе стороны, да еще и занял у чеченца. Сулейман обобрал нас, как липок, осталось тысяч сто русскими. Там же я познакомился с чеченской разведкой, один чеченец, пацан из УБОБа сам на меня вышел, предложил свои услуги. Мы поили этот гребаный УБОБ две ночи, все они мусульмане, а как пьют. Мой напарник только бегал, менял стольники. После этой поездки он зарекся куда-нибудь ездить. Когда Сулейман понял, что узники больше никому не нужны и никто ими уже не поинтересуется, он их выставил из своего заведения.

АНОНИМ АБХАЗИЯ С ДРУГОЙ СТОРОНЫ ФРОНТА