Война в толпе

Осенью 1988 г. преимущественно бывшими политзаключенными был создан Украинский Хельсинкский Союз, в который я вскоре вступил. Я не собирался этого делать поскольку не верил в политическую способность старперов, хотя и уважал их. Я больше полагался на студентов. В то время я решил осуществить попытку превратить «Громаду» в революционную организацию от чего она впоследствии и развалилась.

Как-то я подошел к красному корпусу университета, чтобы переговорить с несколькими студентами. Это было на следующий день после первого действительно массового митинга на который удалось вывести несколько тысяч человек. Мы были его организаторами. Разговаривать мы ушли в парк Шевченко. На боковой аллее нас заблокировали автобусом и несколькими милицейскими машинами и всех повязали. Я был тогда настолько неопытным, что заметил ментов только за секунду перед тем, как меня схватили под руки. Нас отвезли в райотдел и развели по кабинетам для допроса. Меня допрашивал начальник РОВД. После того, как я рассказал ему, что скоро произойдет революция и всех милиционеров предадут военно-полевым судам, он спросил меня, являюсь ли я членом Хельсинкского Союза (он казался тогда основной антисоветской организацией). Я подумал, что если я скажу правду, то он подумает, что я боюсь, поэтому ответил утвердительно.

Через несколько часов нас отпустили, пригрозив преследованиями и конфисковав весь самиздат, что оказался при нас. В тот же вечер я явился на собрание Союза и рассказал, что мне пришлось вступить в него прямо на допросе.

Осенью 1988 г. мы начали кампанию против военных кафедр в ВУЗАХ. Сегодня я никак не могу вспомнить, чем они нам не понравились. Очень полезная вещь, тем более, что мы мечтали о революции. Впрочем, предмет протеста не важен, главное — готовность к протесту. На одно из пикетирований военной кафедры университета явилась девушка с плакатом на груди: «Не пущу мужа в армию». На самом деле, у нее не было никакого мужа, ей было всего семнадцать лет. Поскольку, всю свою дальнейшую жизнь я собирался заниматься заговорами и провокациями, я подумал, что именно такая жена мне и нужна. И женился на ней.

Я не ошибся. Таким образом я приобрел преданного и чрезвычайно способного товарища.

Она училась на первом курсе физического факультета Киевского университета, который, безусловно, не закончила, нырнув в бурную деятельность. Таким образом, на будущее был выдержан стиль. Все большие революции делаются студентами недоучками.

Летом 1989 г. во многих областях Украины начали создаваться т. н. Союзы украинской молодежи. В Киеве за это дело взялся я. У себя на квартире я начал собирать некоторое количество молодежи и прогружать о национализме. Я понимал, что орган формируется функцией. Батальон как дееспособное дисциплинированное целое существует только на марше. Неделя привала — и это уже скопище негодяев, которых любой зашугает перочинным ножиком.

Работу я решил построить как беспрерывную серию конфронтационных акций. Как оказалось с самого начала, милиция была абсолютно не готова столкнуться с сопротивлением и активными, организованными действиями толпы. Несколько раз, благодаря наличию смелого организованного ядра, нам удавалось маневрировать толпой. Чем я горжусь и до сих пор.

В 1988 и 89 годах был осуществлен ряд попыток организовать Народный Фронт по примеру прибалтийских. Все они были неудачными поскольку не было привлечено ни одной более-менее известной номенклатурной личности. Наконец за дело взялась парторганизация Союза Писателей и кое-кто из Академии Наук. Первое собрание происходило в подвале полуразрушенного дома, в атмосфере романтического подъема и легкого стрема. Приходили все желающие. Далее все переместилось в помещение Союза Писателей. Я помню первое заседание писательской парторганизации (в двух шагах от здания ЦК КПУ).

«Манихеи врут, — думал я, — когда все в Мире сводят к глобальному конфликту добра и зла. На деле есть только два рода конфликтов: плохого с еще худшим и хорошего с лучшим».

В то время существовало две Украины: Украина диссидентская, и Украина советская, лучшую часть которой я наблюдал в Союзе Писателей. Обе были ужасны. Обе объединились в Народном Рухе. Обе мне не подходили. Нужно было создавать что-то другое.

Сейчас многие считают, что Народный Рух был создан партийными органами, желавшими иметь подконтрольную им умеренную организацию, как противовес радикалам. Это не совсем верно. Безусловно, какой-то элемент зубатовщины во всем этом был, однако еще больше было растерянности и деморализации в рядах партхозактива в Украине и в Союзе. Они ничего не способны были создать, не способны были ничем руководить, в том числе и оппозицией.