Война в толпе

На вечер я назначил трибунал. Он происходил в присутствии всех. В центре я посадил Шухевича, хлопцы стояли полукругом. Богомаз со связанными руками стоял перед строем. За пятнадцать минут его присудили к расстрелу. Через двое суток мы взяли грузовую машину, бросили Богомаза в кузов, с ним сели двое наших, я сел в кабину к шоферу и поехали в лес в сторону украинской границы. Богомаз был абсолютно спокоен, даже смеялся анекдотам, которые рассказывали дорогой хлопцы. Мы развязали его, когда нашли подходящее место в лесу. После того, как он сам вырыл могилу, его сильно побили, требуя в чем-то признаться. Он молчал. Ему приказали полностью раздеться и стать на краю могилы. Один из наших стал перед ним в десяти шагах и навел СКС. Он выстрелил дважды так, чтобы пули прошли в нескольких миллиметрах от правого и левого уха. Богомаз пошатнулся. Мы молча сели в машину и поехали домой. И тут мои представления о человеческой природе пошатнулись. Богомаз бежал за нами голый и кричал: «Куда же вы? Вы же обещали взять меня на Кочиеры» Он споткнулся и упал, а мы уехали.

Тихое, грустное умиление вызывают у всех участников воспоминания о войне 1992 г. Солнце, легкость, вызревание плодов в садах, оружие и свобода. «Наслаждайтесь войной, мир будет ужасным». Это самое разумное из всего, что было сказано после Экклезиаста.

Еще у нас был один француз Оливье (наши дали ему погоняло Винегрет). Ему было лет восемнадцать, он ужасно гордился партийным билетом Французского Национального Фронта. Из его рассказов я понял, что это какое-то кидалово, вроде Народного Руха. Оливье был очень дисциплинированным и очень смешным.

Существует ошибочное представление относительно роли четырнадцатой армии. На деле же, во время боёв в Бендерах, раненые приднестровцы умирали под воротами армейских частей. Их не пускали вовнутрь. Вооружение казачества и республиканской гвардии осуществлялось таким образом: толпа женщин окружала склады и принуждала охрану к сдаче, после чего мужчины выносили оружие. Иногда часовые или начальники караулов просили связать их. Ни четырнадцатая армия, ни Россия не помогали. Все, что было хорошего с их стороны — это инициатива отдельных лиц, которая не поощрялась начальством. На заметку будущему сепаратисту: метрополии всегда предают своих в колониях.

Наше участие ужасно раздражало как молдаван, так и россиян. В бюрократических недрах ООН это воспринимали как расширение числа участников конфликта. Кравчуку кидали предъявы со всех сторон. В июле его пресс-служба заявила о подписании Указа президента Украины о выводе всех украинских добровольческих подразделений из Приднестровья. Я был поражен. Такое могло случиться только в безумной ситуации начала девяностых. В ответ я опубликовал своё заявление: согласно Указу президента Украины, УНСО начинает поэтапный отвод своих подразделений с территории ПМР, который должен быть завершён не позже мая 1995 г.

Интереснее всего было в Дубоссарах. Линия фронта проходила через частный сектор. Ветки деревьев ломались от перезрелой черешни. Ты смотришь и соображаешь: пойти нарвать — подстрелят, не нарвать — жаба задавит. Как правило — шли. Рассказывают, что одна испанская принцесса в жаркий день лакомилась мороженым и приговаривала: «Боже, как хорошо! Если Бы это было ещё и грешно!»

Какой вкусной была черешня, за которую ты рискнул жизнью.

Но все хорошее когда-то проходит. Заканчивалась и война. У нас начались проблемы с приднестровскими ментами, с пророссийской частью республиканской гвардии и с разведкой четырнадцатой армии. У нас накрыли тайник с оружием и боеприпасами (около полтонны), которые мы приготовили для вывоза в Украину. Его сдал один урод, который некоторое время выполнял у нас функции зампотылу. Нас принуждали к сдаче оружия. Большую часть людей пришлось вывести в Украину.

Мы очень заботились о том, чтобы люди выходили пустые (без оружия и боеприпасов, все это вывозилось централизовано). Происходило, обычно так. Несколько отъезжающих шмонаются командиром на базе. Из них вытряхиваются гранаты, патроны, тротиловые шашки и тому подобное. Их везут к границе и шмонают ещё раз, с удивлением снова находя по заначкам гранаты, патроны, тротил. Затем люди сами идут через границу. Их останавливают на ближайшем посту милиции (героев видно издалека) и при шмоне находят у каждого полный джентльменский набор криминала. Таким образом часть людей сразу попадала в тюрьму.