Война в толпе

Бывает, что человек рожден для войны, только не знает о своем предназначении до поры до времени. Такие «мужики» составляют цвет воюющей армии. Относился к ним и «Робин Гуд» — рашковский лесничий. До войны он понемногу крал лес, благоустраивал хозяйство. Так же внезапно, без видимых внешних причин, он надел на себя форму (я таким и запомнил его в «погранцовском» маскхалате. Как прежде дефицитные стройматериалы — за коньяк и вино, выменивал на Глинном боеприпасы и оружие. На предмет создания инженерных заграждений в случае прорыва молдавско-румынской бронетехники, командованием ополчения ему был выдан сосредоточенный заряд тротила, электродетонатор и батарейка. Я поделился с ним саперным имуществом и подарил еще полбочки напалма. Мечтой «Робина» были огневые фугасы. А верхом мечтаний расплатиться со многочисленными недругами из числа районного партхозактива. Помню, как он сник, когда узнал, что война кончилась и придется опять заниматься «озеленением склонов». Его неоднократно «шмонали», но он выжил и даже сохранил работу. Я видел его встречу с Корчинским в 1995 году, он плакал в наших объятиях и с надеждой спрашивал, когда все это начнется вновь.

Случалось, хотя и редко, что к нам прибивались и толковые военные. Начать следует с дезертиров из армии на войну. Помню матросика из Одессы, который в форменке и с баульчиком вещей пристроился к транспорту УНСО и так, миновав все барьеры в Раздельной и на границе прибыл в «Аист», чтобы «демобилизоваться» я видел его потом в этой же форменке среди ополченцев — первый «военно-морской унсовец».

Еще двое жертв «неуставных отношений» с базы хранения в Умани. То ли их хотели подрезать, то ли они кого-то, скорее, что они. Первый «Лис» ничем не выделялся. Зато второй «Ровер» (велосипед, укр.) проявил способности и под конец он командовал секцией — «роем» (в УНСО, как в армии США отделения делятся на две секции, теоретически, огня и маневра). Когда все это кончилось, пошел «сдаваться».

Иду я по плацу. В камуфляже, темных очках и кроссовках. Командир меня увидел и кричит:

Уведите его на… отсюда. Закройте его на гауптвахте.

Ведут меня. Начальник штаба меня увидел, говорит:

Что вы его так ведете. Ему эти ваши автоматы, как два пальца об землю.

Я ему еще гранату отдал «эфку» на хранение. Меня до самого «дембеля» на гаупвахте продержали. (Оставим на совести рассказчика протокольное правдоподобие событий. Важна тональность).

В Абхазии в 1993 г. «Ровер» уже командовал отделением и полувзводом (двумя отделениями). Все у него в хозяйстве было в порядке, но эти повадки вечного «дембеля»… Шлепанцы на босую ногу, майка, автомат «на ремень» и волочащаяся «лунная походка» в десяти шагах за строем. Отличался он и на оперативной работе. Сейчас женился, отошел от политики.

«Что является целью такого ожесточенного в своей последовательности мессианства? Деятельность экстремистских политических организаций и их парамилитарных формирований обречена, если они не в состоянии контролировать продолжительное время какую-либо территорию. Невозможно все необходимое добывать у противника и постоянно находиться на его территории. Подобные «освобожденные зоны» как раз и служат тылом, за их счет осуществляется снабжение, там скрывается боевики после акций. Первая попытка создать освобожденную зону была предпринята УНСО еще в Приднестровье летом 1992 г. При падении Бендер и Тирасполя предполагалось отрезать территории севернее Рыбницы и создать на них какое-либо «украинское» образование. Попытка «государственного переворота» с треском провалилась. Формирования УНСО в Рашкове и Каменке были разоружены и постепенно разбежались, «просочившись» на территорию Украины. В этой авантюре участвовало свыше 80 боевиков, на 20 больше, чем белых наемников в известной биафрской истории с Чомбе.

Дмитро Корчинский

Как-то очередной раз я возвратился из Приднестровья. В глубокой меланхолии я размышлял над тем, что на Крещатик никогда не удастся перетащить войну. Никогда уже не будут подорваны мосты через Днепр, никогда загорелые хлопцы в грязных камуфляжах не выбьют дверь кабинета министров, не затянут ДШК на колокольню Святой Софии, не используют подземных коммуникаций для неожиданного прорыва… Вдруг зазвонил телефон.

— Добрый день, — сказал приятный задушевный голос, — я отец Борис Табачник, секретарь киевской Метрополии. Мне сказали, что вы можете мне помочь…