Война во время мира: Военизированные конфликты после Первой мировой войны. 1917–1923

После того как улеглись страсти военного времени, Франция тоже вступила в период разрядки в отношениях с бывшим врагом. В то время как оккупация Рура обеспечила прекратившееся было поступление репараций, их издержки в смысле поляризации германской политики подталкивали французов к частичному примирению с прежним противником. Результатом стало наступление с 1926 года эпохи Локарнской дипломатии, принятие Германии в Лигу Наций и партнерство французского и немецкого министров иностранных дел Аристида Бриана и Густава Штреземана, полных решимости сделать все, чтобы их странам не пришлось еще раз пережить катастрофу мировой войны^{858}. Сигналом к переменам и одновременно их подтверждением стали майские выборы 1924 года, вернувшие в парламент левоцентристское большинство и позволившие Радикальной партии, объединившейся с социалистами в так называемый Cartel des Gauches («Картель левых»), сформировать правительство^{859}. Политические лидеры, во время войны подвергавшиеся преследованиям за пацифистские взгляды (Кайо, Мальви), возобновили свою министерскую карьеру. На повестку дня был снова поставлен ряд социальных реформ, за которые во время войны выступали умеренные синдикалисты и социалисты. Но в первую очередь благодаря «культурной демобилизации» стихала ненависть к военному противнику. Кровь, пролитая на фронтах, становилась вкладом в укрепление антивоенных настроений и, соответственно, в новый интернационализм, призванный уменьшить межнациональную враждебность^{860}.

Все это разрушало «культуру победы» и порождало сильнейшее беспокойство среди ее главных представителей — правых националистов^{861}. В то время как прочие могли верить в то, что новая Германия была уже совсем не той империей, что развязала войну, правые сохраняли убеждение, что под демократическим фасадом все осталось прежним. В самом факте установления дипломатических отношений Советской России с Францией, как и с другими европейскими державами, они усматривали очередной революционный заговор, а создание небольшой, но чрезвычайно провокационно себя ведущей Французской коммунистической партии формализовало идеологическую конфронтацию между демократией, коммунизмом и авторитаризмом во внутренней политике^{862}. Таким образом, «боши» и «большевики» оставались врагами, но теперь к этому списку прибавился и сам Cartel des Gauches, который обвиняли в посягательствах и на победу 1918 году, и на завоевавших ее ветеранов. Язык дипломатической разрядки и культурной демобилизации, в рамках которой сама война изображалась величайшим злом, воспринимался как предательство. Соответственно тенденции, ослаблявшие военизированное насилие в других странах, оказывали противоположный эффект во Франции, где военизированное движение приобрело статус серьезной идеи и заметного течения в политике. Природу и масштабы этого военизированного движения можно оценить, вкратце ознакомившись с наиболее заметными группами из числа поддерживавших его.

Пьер Тэтэнже, основатель Jeunesses Patriotes (JP), был скромным служащим парижского универмага Printemps, породнившимся с банкирской семьей и со временем превратившимся в успешного бизнесмена и основателя фирмы по производству шампанского, получившей его имя. Благодаря влиянию со стороны родственников жены Тэтэнже навсегда стал приверженцем бонапартистского течения во французской политике и перед войной вступил в Лигу патриотов (основанную в ответ на поражение 1871 года). На выборах 1919 года он получил место депутата от Парижа. Все это способствовало его приобщению к давним традициям правого авторитаризма. Однако Тэтэнже побывал и на Первой мировой войне, удостоившись четырех упоминаний за отвагу, проявленную этим «прирожденным военным»^{863}. В 1920 году он считал революционерами даже реформаторское руководство CGT, осуждал забастовщиков за попытку «саботировать победу» и призывал наградить железнодорожников, патриотично продолжавших работать, — при этом, впрочем, довольствовался тем, что поддерживал правительство Мильерана^{864}. И напротив, в 1924 году победа «Картеля левых» представлялась Тэтэнже угрозой для самого государства, вынудив его к основанию новой военизированной политической организации — JP.