Война Волка (ЛП)

«Да она просто хренова эльфийка». — сказал Финан, впервые ее увидев, и я боялся, что эльфийка окажется слишком хрупкой для деторождения, но она пережила первые роды и сейчас вынашивала второго ребенка. Повивальные бабки сошлись на том, что она здорова, но для верности сожгли корень мандрагоры, растерли пепел, смешали с коровьим молоком и намазали этим ее живот.

Конечно, она была христианкой, но, тем не менее, носила подаренное мной ожерелье с золотой кошкой, символом Фрейн, хранившей женщин в родах. Оно было на ней и в тот день, когда мой сын увел отряд на юго-запад, и когда он скрылся из вида, я гулял с ней по стенам Беббанбурга, обращенным к морю, День выдался ветреный, море покрылось белыми барашками, на кромке песка под нами кипели буруны, а ветер трепал ее светлые волосы.

— Я люблю это место. — сказала она.

— В самом деле?

— Конечно, господин.

— Твой дом в Уэссексе ведь намного удобнее?

— Конечно, господин. — улыбнулась она. — но здесь я чувствую себя свободной.

Она одарила меня улыбкой, способной затмить солнце. Она оказалась в Беббанбурге в тринадцать, и прежде чем мой сын разрушил планы ее отца, считалась одной из самых завидных невест во всех землях саксов. Огромное богатство и власть ее отца обеспечили приданое воистину королевских размеров, и заморские короли слали к ее отцу послов, возвращавшихся с рассказами о ее красоте.

Отец тщательно стерег ее, собираясь выдать за человека, который усилит его могущество. Он хотел, чтобы Эльсвит стала женой великого лорда или даже короля, увешанной драгоценностями и с золотой короной на голове, но настолько ненавидел меня, что был готов предложить ее моему кузену, лишь бы я не вернул себе Беббанбург, а еще лучше — сдох в попытке это сделать. Однако мой кузен мертв, Этельхельм-старший тоже в могиле, а его драгоценная дочь с языческим амулетом на шее ходит по стенам Беббанбурга в шерстяном платьице и плаще из тюленьей кожи.

— Ты знаешь. — осторожно сказал я. — что я встречался с твоим братом в Тамворсиге?

— Да, господин.

— Мы почти не говорили.

— Ты упоминал об этом, господин. — кротко ответила она.

— Но я не говорил тебе. — добавил я сурово. — что он пытался меня убить.

Она была, как я понимаю, слишком молода, чтобы правильно ответить, и только смешно пискнула от удивления. Мы продолжили прогулку.

— И должен сказать. — продолжил я. — что я принес клятву.

— Клятву, господин?

— Убить твоего брата.

Она опять что-то пискнула и отвернулась, глядя на серое море с бегущими к горизонту белыми барашками волн. Ни единого корабля, только ветер и волны, разбивающиеся в яркие брызги о берега островов Фарнеа, Я взглянул ей в лицо, ожидая увидеть слезы в синих глазах, но вместо этого она едва заметно улыбнулась.

— Братья. — сказала она, не отводя взгляда от моря. — никогда не были ко мне добры, господин, А Этельхельм был самым жестоким.

— Жестоким?

— Он старше меня. — сказала она. — много старше! И он меня не любил.

— Он тебя бил?

— Не сильно, не часто, но он злой. Однажды мать подарила мне ожерелье из гагата, красивое, и Этельхельм его отобрал. Он брал себе все, что хотел, а если я плакала — давал пощечины, но только шлепал. — Она покачала головой. — То ожерелье он отдал рабыне на кухне.

— Которая, без сомнения, его заработала.

Она удивленно посмотрела на меня и рассмеялась.

— Да, и спустя девять месяцев родила девочку, правда, ребенок умер. — Она тронула свою золотую кошку, а потом взяла меня под руку. — Когда мне исполнилось восемь, отец подарил мне лошадь, и я назвала ее Стифар, поскольку она походила на маленького поросенка. — Она рассмеялась, вспоминая о своей лошади. — А когда я впервые попробовала сесть на Стифара, брат подложил под седло репейник. Он думал, что это весело! И бедный Стифар, конечно, взбрыкнул и сбросил меня, Я сломала ногу!

— Отец наказал Этельхельма?

— Он тоже смеялся. — Теперь она смотрела серьезно. — Отец не всегда был жесток. Иногда он бывал и щедрым.

Я повел ее на север по высокой площадке.

— Значит, ты не рассердишься на меня, сели я убью твоего брата? — спросил я.

— Он твой враг, господин, я знаю. — Она поколебалась и, нахмурившись, добавила: — Я теперь твоя дочь и потому буду молиться за тебя.

Итак, рассказать невестке о том, что я поклялся убить ее брата, оказалось довольно легко, а вот найти Скёлля — гораздо сложнее. Для начала, похоже, он знал, что его ищут, поскольку враги преследовали два мои отряда, и одного человека убили, но никто из разведчиков не вернулся с полезными сведениями. Гонец из Эофервика сообщил, что Сигтрюгру повезло не больше.

— Этот Скёлль будто призрак. — сказал мне посланник. — Все о нем слышали, но никто не знает, где он.

— Или просто боятся говорить.

— Король Сигтрюгр верит, что колдун способен скрыть дом Скёлля, Укутать его облаком.