Война Волка

— Может быть, люди в тылу об этом не знают, — ответил я, потом направил Тинтрига вверх по склону и смотрел, как огромная масса всадников переходит горный хребет и исчезает на западе. Маленькая кучка пленников, охраняемая девятью конниками, оставалась одна на дороге.

— Вперед, — скомандовал я.

И мы погнали коней вверх по склону, и потом вдоль хребта. Ветер усилился, но наш трофейный флаг отяжелел от дождевой воды и не разворачивался, и потому я приказал Рорику размахивать древком. Один из всадников внизу поднял взгляд. Я наблюдал за ними, но они не выказывали тревоги. Обычно разведчики не носили флагов потому, что не хотели быть замеченными, но всадники, глядевшие на нас снизу, кажется, не заметили ничего странного. Они не пришпоривали коней, только оглядывались и продолжали двигаться тем же медленным шагом, так что мы спустились с холма.

— Мы с тобой их обгоним, — сказал я Бергу, зная, что остальные восемь — четыре норвежца и четыре датчанина — тоже слышат. — Остальные идут за пленными. Смотрите, не спугните охранников. Мы все друзья!

Хенкиль Херетсон рассмеялся. Христианин-датчанин, что редкость в Нортумбрии, он служил в Беббанбурге, в гарнизоне моего кузена. Он сражался там против нас, но потом поклялся мне в верности, и доказал свою верность. Обоюдоострая секира, которой он любил драться, свисала с его седла. Я заметил, что крест Хенкиль спрятал.

— Не обнажайте мечи, — продолжал я, — до моей команды. А потом обходите их с флангов и ждите, пока я не обнажу Вздох Змея. И тогда атакуйте. Помните, мне нужны пленные, не меньше двух. И Рорик!

Мальчик улыбнулся, зная, что я собираюсь сказать.

— Мне не лезть в бой, господин?

— А тебе — не лезть в бой.

Враги явно ничего не подозревали — они остановились и ждали нас. Мы выехали на дорогу и поскакали к ним. Их пленники сбились у края дороги. Я услышал, как плачет ребенок, и увидел, как один из всадников ударил мать младенца по голове древком копья.

— Жуткий плач, — заметил мне Берг.

— Ты будешь его часто слышать, — сказал я. — Ханна уже беременна?

— Может быть, господин. Мы очень стараемся.

Я рассмеялся, потом поднял руку, придерживая следующих за нами воинов. Они придержали коней всего в нескольких шагах от тыла противника, а мы с Бергом выехали вперед. Я дружески кивнул ближайшему копейщику, пришпорил Тинтрига и проскакал мимо пленников, туда, где в седле сгорбился мрачного вида воин с седыми висячими усами. Его плащ, кольчуга и шлем выглядели получше, чем у остальных, и я заключил, что он главный.

— Холодно! — крикнул я ему.

— Уже почти время окота, — ответил он. — Должно бы быть потеплее, — он нахмурился, возможно сообразив, что не видал меня раньше. Капли воды усеивали обод его шлема. — Ты из людей ярла Арнборга?

— Его дядя, — ответил я, — брат отца.

— Ты был в Йорвике?

— Мы слишком поздно прибыли, — сказал я. — Только что из Ирландии. Фолкмар, — назвался я.

— Инар Эриксон, — сказал он в ответ.

— Мы должны ехать дальше, — продолжил я, — саксы за тем холмом, — я кивнул на юг.

Инар встревожился.

— Преследуют нас?

— Просто рыщут. Они далеко, и нас не увидели. Но все-таки, надо ехать.

Он махнул своим людям, чтобы двинулись. Закричали женщины, которых подталкивали длинными копьями, но поднялись и тоже нехотя побрели вперед.

— Нам надо было их просто прикончить, — проворчал Инар, мрачно глядя на пленников. — Рабов у нас и так хватит, а эти медлительные и больные.

— А все же, они принесут серебро, — сказал я.

— Откуда? В Дифлине рабов больше, чем нужно.

Я знал, что Дифлин — самое большое поселение норвежцев в Ирландии, и самый крупный город работорговли на западе. Большую часть рабов везли во Франкию или продавали в Лундене, но до тех рынков дальше и труднее добраться из Кумбраланда.

— Рабы есть рабы, — расплывчато ответил я, — они все имеют цену.

— Только этих проклятых детей лучше бы просто поубивать, — сказал Инар. — Мы всегда можем наделать еще, — усмехнулся он.

— Так чего не убили? — спросил я. Он удивился вопросу. — Если они вас задерживают, — продолжил я, — почему не прикончить мелких ублюдков?

— Мелкие стоят денег, — скривился он.

— Однако от них жуткий шум, — я смолк, поскольку впереди на горизонте показались четыре всадника, скакавшие в нашу сторону. — Кто это? — спросил я.

Инар пробормотал проклятие, обернулся в седле, крикнул своим воинам:

— Поторопите их! — и они принялись колотить древками копий по спинам женщин.

Мне тоже хотелось ругаться. Я специально повел с холма вниз так мало людей, рассчитывая, что неожиданность даст нам преимущество в бою, который, как я знал, предстоит. А теперь нас десять против тринадцати. Я видел, что все четверо приближающихся к нам всадников одеты в серые плащи из волчьих шкур. Ульфхеднары. Прекрасные лошади, под плащами сверкающие кольчуги, шлемы увенчаны волчьими хвостами. Их предводитель, с длинной светлой бородой и в украшенном серебром шлеме, скакал впереди на высоком черном коне. Он выглядел юным, но держался с высокомерной уверенностью, говорившей либо о благородном происхождении, либо о боевых успехах.