Война всех против всех

Не заезжая в Равенну, я поехал вдоль городской стены с севера на восток и уже издали увидел, что на болотистой почве, среди луж и островков низкорослой травы, рядом с землеройной машины и уже довольно большим котлованом собралась огромная толпа. С этого места было недалеко от городских ворот и оттуда постоянно прибывали еще массы народа.

Возле котлована и машины стояли три центурии остготов, отданных под начало Лаэлии, но по сравнению с многотысячной толпой, солдаты казались маленькой кучкой безобидных испуганных детишек. Да, если разъяренный народ кинется на них одним махом, то сразу сметет со своего пути.

Оглянувшись, я увидел, что за мной скачет Родерик и Филоник с пятеркой стрелков. Еще несколько арбалетчиков, непривычных к верховой езде, отстали позади, кроме того, они все равно тащили за собой манубаллисту, а та не могла ехать слишком быстро. Да, не густо, чтобы противостоять бунтовщикам. Однако отступать нельзя, не могу же я отдать им землеройную машину на растерзание.

Петрониус с тревогой оглядывался на меня, все время ожидая от меня команды поворачивать назад, но я, наоборот, хлопнул его по плечу и крикнул:

— Давай быстрее, прямо к каналу! Видишь, сколько посетителей, надо всех принять и выслушать.

Моя колесница быстро подъехала к толпе, из которой раздавались разъяренные вопли и остановилась за строем остготов. Не сходя с нее, я поднял руку, но народ вместо приветственных криков разразился злобными тирадами:

— Вот он, этот жадный мелкий прыщ!

— Верни людям хлеб, кровосос!

А еще:

— Давайте закопаем его в своем же канале!

Или:

— Пусть плавает с дохлыми рыбами в своем дурацком водоеме!

Лаэлия подошла ко мне и спросила:

— Зачем ты пришел сюда, Моммилус? Достаточно было просто прислать сюда оставшиеся войска из дворца и казарм по городу, я бы живо разогнала этих бездельников.

Я покачал головой.

— Разогнать их мы всегда успеем, а вот поговорить с ними не мешает.

Я сошел с колесницы и подошел к цепи остготов, стоящих перед толпой. Лица у людей были злые, ожесточенные, у многих в руках ножи, дубины и даже копья.

— Что случилось? — крикнул я. — Вы готовы уничтожить полезное для города начинание только из-за того, что вам один раз не дали хлеба?

— Да, вот именно! — закричали в толпе. — Мы и наши дети остались без хлеба! Ты посягнул на самое святое для народа! Ни один император не отнимал у нас хлеб!

Толпа подалась вперед и пыталась прорвать строй остготов, но те стояли храбро и не поддались напору. В меня полетели камни и осколки кувшинов.

Я хотел возразить, что не отнимал у них пропитания, а просто сократил порции на время, но потом передумал. Какой в этом смысл? Толпа ничего не понимает, люди сейчас озверели и просто разговаривают на уровне инстинктов. Надо немного перехитрить их, обойти острые углы и успокоить, как капризного ребенка.

Что обычно делают умные мамочки, чтобы утихомирить плачущего малыша? Правильно, отвлекают его более радужными надеждами и сладкими перспективами. Вот и я должен предложить им что-нибудь притягательное, большую толстую конфету, чтобы отвлечь внимание.

— Граждане прекрасной Равенны! — крикнул я тогда во весь голос. — Позвольте принести вам извинения за то, что недавно вас ограничили в выдаче хлеба. Вам сказали, что это было сделано ради рытья канала, но это совсем не так!

Я замолчал, рассчитывая, что мне удалось привлечь их внимание и подождал, скажут ли они что-нибудь в ответ. Да, все верно, мне это удалось, то тут, то там в толпе раздались крики:

— А что тогда? Ради чего вся эта жадность? Мы и так ходим голодаем! А теперь нас и вовсе хотят сжить со свету!

Я снова поднял руку и закричал:

— Жители Равенны! Для того, чтобы вы могли воочию видеть милость императора, вам вместо хлеба будет выдано бесплатное вино и оливковое масло! Прямо сегодня, прямо сейчас!

Толпа, не ожидавшая такого щедрого подарка, сначала ошеломленно молчала, а потом разразилась ликующими криками. Я почувствовал перелом в их настроении продолжал усиливать его действие:

— Идите обратно в город, а там вам выдадут вино! Скажите, что это за счет императора и вам нальют столько, сколько сможете выпить. Скорее, там привезли пять бочек этого напитка!

Люди переглядывались, не веря такому счастью, а потом кто-то неуверенно крикнул:

— А ты не обманываешь, Моммилус? Говорят, ты тот еще трюкач.

Я поднял руки вверх.

— О каком обмане может идти речь? Я же вам обещал здесь, прилюдно. Чего вам еще опасаться?

— Тогда вперед, за вином и маслом! — закричал кто-то и толпа, еще недавно негодующая и сердитая, теперь снова разразилась радостным ликованием.

— Подождите, добрые люди Равенны! — закричал я. — Только помните и передайте остальным! Вино и угощения ждут вас не везде, а только в таберне «Пьяный Силен», возле Адриановых ворот. Эта таберна принадлежит прасинам, а их факционарий Веттониан сегодня сам сказал мне, что приготовил вино для народа, чтобы следующие гонки выиграли его колесницы! Идите туда и веселитесь от души!