Война всех против всех

— Да, мы попробуем спасти Рим, — просто ответил я. — А пока что скажи мне, где можно взять нового магистра оффиций и комитов.

— Попробуйте поискать среди куриалов и магистратов, — предложил Донатина.

С этого дня началась моя новая жизнь. Я сместил Цинну, оставив его простым советником и убрал предыдущих комитов, заменив их своими людьми. О новых советниках еще пойдет речь впереди, а сейчас у меня была масса новых дел, особенно по улучшению благоустройства города.

Вот о них я и размышлял прямо сейчас, валяясь на лежаке в терме, поскольку из-за всех этих закрученных проектов жизнь в Равенне, до этого бывшая сонной и размеренной, теперь завертелась с невероятной скоростью. Проблемы возникали на ровном месте и только сейчас у меня появилось немного времени, чтобы развлечься с красотками из придворных дам.

В это самое время, оторвав меня от тяжких дум, в калидариум заглянула брюнетка. Ее звали Вибилия и она была дочерью одного из мелких ростовщиков Равенны.

— Мой император, — прощебетала она. — Неужели вы не присоединитесь к нам? Мы уже соскучились без вашего присутствия.

— А что, уже прошло так много времени, что вы уже соскучились? — спросил я и вышел из парилки в аподитериум.

Оказывается, задумавшись о судьбах страны, я и сам не заметил, что провел в бане уже около часа. Время показывали огромные водяные часы, установленные в раздевалке.

Вернувшись к разомлевшим от вина и ласк подружкам, я провел с ними еще около часа, а затем обессиленный уснул прямо там, возле бассейна. Кстати сказать, после того, как я принял твердое решение остаться в Равенне и никуда не уезжать, у меня постепенно прошли кошмары.

И, так как уж речь зашла о девушках, если вас интересует, что случилось с моими прежними подругами, со смертоносной Новией и покорной Валерией, то готов по секрету поделиться, что сейчас они были в отъезде. Новия уехала в Рим по делам церкви, с которой она сейчас работала по моему поручению, а Валерия отдыхала за городом в имении отца. С ними у меня уже были яростные стычки по поводу моей излишней любвеобильности по отношению к другим барышням, и они пожелали на время оказаться от меня подальше, лишь бы не видеть мою мерзкую физиономию.

Поднявшись еще до восхода солнца, я наскоро оделся и в сопровождении Родерика и десяти вольноотпущенников отправился из города на север. После вчерашних постельных упражнений все тело приятно ныло. Хорошо еще, что колеса моей квадриги были обтянуты резиновыми рессорами и почти не тряслись на ухабах, не то, что месяц назад, когда возница немилосердно таскал меня на кочках, чуть не вытряхнув все внутренности.

Создание этого чуда резиновой промышленности получилось довольно интересным и заслуживает отдельной истории.

Я в ту пору как раз только начал активно разъезжать по городу, интересуясь его состоянием и после поездок едва мог ходить и говорить, оттого, что езда на колеснице превращала мозги в отбивную. По счастью, как-то за городом я затем занимался любовью с Валерией среди только-только появившихся одуванчиков и заметил впоследствии, что сок этих растений прилипает к тунике и делает ее клейкой.

Заинтересовавшись этим явлением, я вспомнил, как в детстве мать рассказывала, что они делали резину из сока одуванчиков. Решив рискнуть, потому что в случае провала я ничего не терял, а при успехе мог приобрести очень многое, я поручил Евсению изучить свойства одуванчиков, фикусов и полыни и попробовать изготовить из нее некое подобие каучука. При этом я подсказал ему кое-какие направления деятельности, о которых слышал краем уха еще в детстве, а потом и во взрослом возрасте, когда пытался подделать акции завода по производству зимних шин.

Мой слуга к тому времени уже вполне оправился после ранения, полученного во время бегства по ночной Равенне и с удовольствием погрузился в решение проблемы, потому что обладал научным складом ума и широким кругозором.

В итоге, через какое-то время он смог предоставить мне вполне подходящий каучук. Оказывается, он добыл его, набрав полный кувшин сока растений обмакивая в него лопатку, затем держал ее над костром, всякий раз повторяя процедуру. На лопатке образовался пленка с каучуком, который он собрал в отдельную посудину. Мой каучук, кстати, был еще и натуральным и долго не загнивал.

Что делать дальше, я уже знал прекрасно, потому что в прошлой жизни когда-то работал помощником на вулканизации. Надо было просто смешать полученный каучук с серой и нагреть, а полученное вещество уже и являлось резиной.

Сера продавалась на рынке, поскольку хорошо была известна римлянам и добывалась на вулканических отложениях на юге страны. Здесь ее называли «сульфур». Вскоре Евсений, уразумев, чего я от него добиваюсь, сумел изготовить вполне сносные шины.

Они, правда, далеко уступали промышленным изделиям двадцать первого века и являлись по сути кустарного производства, но свою задачу выполнили великолепно и вскоре я уже наслаждался плавной ездой на своей колеснице.