Война за мир

Но в Главном штабе к тому, чтобы парировать такие вещи, очень хорошо подготовились. Командно-штабные игры еще в 1908 году выявили угрозу подобных операций, а опыт Западной войны их только подтвердил. Поэтому в Империи очень вдумчиво и ответственно относились к подготовке противодействия таким ударам. И на уровне проработки тактики со стратегией, и на уровне разработки материальной части под эти задачи.

Поэтому ранним утром 25 мая в основание Силезского выступа ударил механизированный корпус Гудериана.

Да-да, именно Гудериана!

Его судьба в этой истории развивалась по тому же сценарию, что и в оригинале до 1914 года. Войну он встретил офицером тяжелой радиостанции кавалерийской дивизии. Но очень скоро закончил, так как был среди тех, кого Имперские войска зажали в котле в Восточной Пруссии, прижав к Висле. В боях получил ранения. Но не погиб, а попал в плен после капитуляции окруженных в том котле. Что дало ему шанс на спасение в Имперском госпитале. Там он и встретил конец войны, узнав, что его родной Данциг теперь часть Империи. И ему нужно выбирать, что делать, – оставаться там и переходить на службу в Империю либо уезжать со всей семьей на запад… без денег и перспектив.

Поэтому, выписавшись из госпиталя, он, как и довольно большое количество старых солдат да офицеров Кайзера, имеющих те или иные связи с восточными землями старого Райха, отправился записываться на квалификационные курсы. Которые он довольно легко прошел и смог начать службу сначала в Имперском резерве, а очень скоро и в Имперской гвардии, с удивлением обнаружив самый живой интерес к своей персоне со стороны Императора. Почему? Неясно. Ничем выдающимся Хайнц вроде бы не обладал. Однако интерес к нему был явный, как и покровительство, оказываемое с самого верха. Поэтому… даже сам не поняв, как именно, он стал одним из ключевых фигурантов в вопросах подготовки новых механизированных войск. А потом и возглавил первый механизированный корпус…

На острие прорыва шла механизированная дивизия. Ее можно было бы назвать и танковой, вот только танки там выступали только стержнем, на котором все собиралось. И танки, в отличие от Альянса, были ни разу не легкие.

Рубленый, прямоугольный корпус с наклонной лобовой плитой в известной степени подражал советскому танку Т-44, только был крупнее и геометрически попроще. Большая просторная башня с 87-мм полевой пушкой, оснащенной развитым дульным тормозом. Новое поколение паровой машины высокого давления на аммиаке. Еще более компактное и эффективное, как и прежде работающее на любом жидком топливе. Подвеска – торсионная, шахматная. Да, спорное решение, но Император на него пошел, посчитав, что его преимущества превышают недостатки.

В активе недостатков такой подвески было что? Дороже, но в масштабе стоимости танка – отличия копеечные. Сложно обслуживать. То да. Но при грамотном насыщении механизированных частей ремонтно-восстановительными подразделениями – это не проблема. Грязь замерзает между катками… что, впрочем, оказалось обычной сказкой. Он специально проверил это, создав опытный образец. Да, в отдельных, очень редких случаях этого можно добиться. Но там надо так постараться, что замерзла бы любая подвеска. Внезапно выяснилось, что выпуклая форма катков была совсем неспроста. Так что в активе недостатков оставался лишь копеечный прирост стоимости конечного изделия и действительно заметные сложности в обслуживании и ремонте.

А что в преимуществах? Прежде всего очень высокая плавность хода. В сочетании с достаточно большим ходом подвески это давало просто фантастическую плавность даже на самых разбитых поверхностях. Блажь? Никак нет. Чем выше плавность хода, тем меньше танк раскачивается на ходу. Лучше обзор. Лучше управляемость. Меньше нужно времени при короткой остановке для выстрела, ведь раскачка заметно меньше. А при движении малым ходом можно так и вообще довольно метко стрелять прямо на ходу. Нормального стабилизатора орудия инженеры Империи сделать не могли. Поэтому Николай Александрович решил обратиться к германскому опыту частичной стабилизации всего танка.

Другим важнейшим, просто фундаментальным преимуществом являлся существенный, прямо-таки радикальный рост проходимости танка на слабых грунтах. На той же ширине гусениц и с формальной площадью контакта танк с шахматной подвеской обладал заметно меньшим удельным давлением на грунт из-за того, что вес распределялся более равномерно на гусеницу. В годы Второй мировой войны куда более тяжелые «Пантеры» проходили там, где вязли «Шерманы» и Т-34. Ну и маленький бонус в виде заметного уменьшения износа гусениц. Но это так – легкая приятность.