Война за мир

В связи с тем, что эта тема эпизодически всплывает снова и снова, напоминаю своим читателям, что системный бог, назвавшийся Архангелом Гавриилом, не является настоящим Богом (в представлении монотеистических религий). Это подделка, созданная Системой. Причём настолько грубая, что сам системный бог, едва осознав себя, мгновенно вычислил, что он не может быть тем самым Богом, ибо у него нет ни всеведения, ни всемогущества, а значит внушенное ему заблуждение о том, что он Бог — ложь, скорее всего — Искушение Лукавого. За основу системного бога всегда берётся личность реального человека (в данном случае — катарского епископа, отказавшегося отречься от своих убеждений и сожженного за это на костре по приговору инквизиции). И кем же ему себя считать, учитывая свою почти божественную силу? В представлении монотеизма подобное ему существо возможно, но это однозначно Ангел. Либо падший, либо Небесный, — системный бог не знает, какой именно. Падший ангел, справедливо изгнанный из Рая на грешную землю, но которому милосердный Бог даровал шанс и возможность искупить совершённые грехи? Или Ангел Небесный, которому поручено важное дело, и которому надлежит выполнить Божью волю так, как должно Ангелу Небесному, не поддавшись на возможные искушения Лукавого?

Считающий себя Ангелом (Посланником Божьим), системный бог желает вернуться в Рай и вновь встать рядом с Богом. И выданное ему задание — хранить и защищать этот мир — он будет исполнять до конца.

Глава 23. Тёмная сделка

— Моё имя — аль-Хасан сын Аби1. Султан султанов, царь царей, повелитель повелителей, Малек ал-Эссераф2; могущественный, грозный, каратель мятежников, победитель франков, и татар, и армян, вырывающий крепости из рук неверных,2 назначил меня эмиром Белого Замка.

1 «Хасан» можно перевести с арабского как «красивый», «добрый». Имя персонажа вымышленное.

2 Он же аль-Ашраф Халил, текущий султан Египта, сын умершего султана Сайф ад-Дина Калауна (Килавуна).

3 Это официальные эпитеты к титулу египетского султана, которые использовались им самим. Взяты мною из его официального письма великому магистру ордена тамплиеров, которым Малек ал-Эссераф объявляет его ордену и всем христианам-католикам войну.

(примечание автора)

Я замешкался, осмысливая звонкие эпитеты. Первый раз слышу, чтобы турок называли татарами. Хотя, наверное, это оправдано, ведь все народы, живущие на востоке, принято называть татарами (или тартарами), даже монголов и тех, кого они завоевали.

— Так это ты тот рыцарь, который захватил Маргат?

— Да, — я ещё не определился с тем, как себя вести и поэтому предпочёл дать краткий ответ.

— Для меня честь лицезреть столь доблестного рыцаря. Жаль, что ты франк.

Вопреки значению своего имени стоящий передо мной эмир Белого Замка не был красив. Осанка воина, но могущее быть вполне привлекательным внешне лицо портило жёсткое выражение, горбатый нос и глубокие складки на лбу и в уголках губ, которые не убрало даже святое исцеление. Мог ли человек с таким лицом и на его месте быть добр? Едва ли.

От жрицы альвов я слышал, что лишь по-настоящему сильный человек (с её слов — альв) может позволить себе быть добрым, а для всех остальных подобная черта характера — слабость. Спорная точка зрения, как по мне, но и повод задуматься в то же время. Для матери твоих детей доброта — добродетель. А для правителя? Лишь очень наивный человек может полагать, что Бог добр. Нигде в Святом Писании не сказано ничего подобного. Бог мудр и строг, но справедлив, а справедливость и воздаяние плохо согласуются с добротой.

Я слишком глубоко задумался, разглядывая лицо собеседника, и тот нахмурился.

— В детстве я переболел оспой, но Аллах не призвал меня к себе. В более старшем возрасте — получил шрам через всю щёку, сражаясь с неверными. Я привык. Ты видел меня прежним?

Снятый шлем уже не скрывал промокшую от пота белую хлопковую шапочку, обтягивающую крупную голову слишком тесно, чтобы заподозрить под ней наличие волос. Мой взгляд скользнул по вышитой на груди зелёной розе с тремя рядами лепестков4 и невольно зацепился за прореху в одежде. Трудно сказать шиит передо мной или суннит. Отсутствие шёлкового халата не говорит ни о чём. Может быть, местный житель и смог бы выделить нужные нюансы, но мой уровень богословия таких знаний не давал.