Война за пряности. Жизнь и деяния Афонсу Албукерки, рыцаря Ордена Сантьягу

Получив, таким образом, безотказное средство оказания давления на Турана (на случай, если тот, паче чаяния, вдруг проявит несговорчивость или строптивость), Албукерки отправил пятнадцать прежних, ослепленных ормузских царей с их чадами и домочадцами из Ормуза в Гоа. Ведь ослепленные цари с подрастающими детьми были главными пружинами внутриполитической жизни Ормуза. Поэтому губернатор Индии счел разумным сделать вечные интриги ормузских вельмож беспредметными. Содержание высланных в Гоа пятнадцати царских семейств опять-таки оплачивалось казной царя Турана.

Как чаще всего — и в Индии, Албукерки не вмешивался в дела правления и управления Ормузом. Правда, он распорядился сколотить на базарной площади помост с установленной на нем виселицей. Рядом с виселицей была установлена плаха, предназначенная для отсечения рук или голов. Когда все было готово, дом Афонсу пришел туда ночью, преклонил колени на первой из ступеней, ведших к эшафоту, и, обнажив голову, воскликнул: «Да благословит и да возвеличит тебя Бог, розга царского правосудия, угодная Богу, ибо ты караешь делающих злое и защищаешь праведников, не способных защитить себя своими собственными силами!».

Виселицу и плаху губернатор Индии предоставил в распоряжение царя Турана, который, впрочем, «никогда не выносил смертного приговора, не получив на то моего одобрения», как писал дом Афонсу королю.

Теперь пришла пора заняться достройкой столь дорогого сердцу Албукерки форта.

Ранним утром 3 мая старый рыцарь Ордена Сантьягу и все его капитаны, с кирками, взятыми на плечо, явились на место начала строительных работ в сопровождении священников и, под пение псалмов, провели первую борозду. После того, как землекопы вырыли ров вдоль этой борозды, губернатор бросил на дно этого рва пять золотых монет, а затем заложил сверху первый камень фундамента нового форта.

Так наконец исполнились сказанные домом Афонсу в далеком 1507 году пророческие слова. Преисполненный радости, он докладывал дому Мануэлу Счастливому: «Таким образом, все в Индии приведено в порядок, не считая Красного моря и Адена, к которым нас, однако же, весьма приблизил Ормуз, овладение которым значительно повысило наш престиж в Индии…Теперь я могу требовать от царя Камбея не только разрешения построить форт в Диу, но и сам Диу со всеми доходами, и я не сомневаюсь, что он отдаст мне город».

В том же самом докладе королю дом Афонсу написал, что для предстоящей экспедиции к Красному морю приказал построить две галеры на верфях Кочина и еще две — на верфях Каликута, причем постройка этих кораблей не будет стоить ему ни гроша. Как Албукерки удалось этого добиться, становится понятным из его следующих слов: «Самурим попросил меня позволить ему отправить в Аден два торговых судна, но я отказал ему, ибо первоначально намеревался воевать с арабами и турками. Когда же я позднее решил плыть не в Аден, а в Ормуз, то, сделав из нужды добродетель, согласился выполнить просьбу самурима, но при условии, что за это каликутские купцы построят для меня за свой счет две большие галеры. Вопреки моим ожиданиям, они согласились, так что скоро я смогу поставить в строй четыре новые галеры».

Будущее казалось исполненным самых блестящих возможностей. Имея в руках неиссякаемые «золотые копи» Ормуза, можно было больше не беспокоиться о финансировании даже самых амбициозных проектов. Колония Гоа уже перешла на самоокупаемость и обещала вскоре стать доходным предприятием. Малакка изначально была таким доходным предприятием, несмотря на все потери, впрочем, неизбежные во всяком перспективном, новом деле. Каликут давал немало средств за счет высоких таможенных пошлин, и «если Бог позволит нам закрепиться в Массауа на эфиопском побережье, в Вашу казну, кроме золота, потекут также доходы от тамошней ловли жемчуга».

Хотя повторное завоевание Ормуза домом Афонсу было почти бескровным (не считая устранения Раис Ахмеда), оно вознесло славу Албукерки до небес. Его имя обрастало легендами, как некогда — имя его кумира Александра Македонского, покорителя Персии и Индии. Повсюду в тех же Персии, Индии и Аравии только и было разговоров, что о непобедимом, грозном португальском покорителе морей и суши. Бесчисленные правители больших и малых государств региона Персидского залива стремились наладить с им как можно более тесные и дружеские отношения. Так, например, Мирабусака[105], персидский правитель области, простиравшейся вдоль границы с Аравией, писал ему в своем послании: «Я, Ваш смиренный раб и верный друг, охваченный единственным желанием служить Вам, говорю Вам тысячу раз, как низко я склоняюсь перед Вами. Я кричу во весь голос, что являюсь Вашим слугой. Я посылаю к Вам Кожи Алахатим Мухаммеда[106], который скажет Вам, что оба мы, Вы и я суть одно целое. Окажите ему доверие, и не забывайте нас. Сообщите мне Ваши пожелания. Позволив мне исполнять их, Вы тем самым окажете мне величайшее благодеяние. Не могу присовокупить к написанному более ничего, кроме: Да приумножит Бог Ваши владения!»