Война за пряности. Жизнь и деяния Афонсу Албукерки, рыцаря Ордена Сантьягу

Кочин и Каннанури, южный и северный соседи Каликута, не последовали его примеру, трезво рассудив, что ни к чему им ссориться с португальцами, не причинившими им ни малейшего вреда и щедро заплатившими им за пряности. К тому же и Кочин, и Каннанури, давно уже мечтавшие сбросить бремя угнетавшего их каликутского верховного владычества, были только рады получить поддержку от сильной заморской державы. И потому они с готовностью подписали договор, по которому признавали себя вассалами дома Мануэла Португальского.

Повторно явившись в Индию во главе более многочисленной эскадры, дом Вашку да Гама бомбардировал Каликут своей корабельной артиллерией, а, прежде чем пуститься в обратный путь, оставил в Кочине несколько кораблей под командованием дома Висенти Содри. Казалось бы, ничто не мешало тому спокойно жить да поживать, ожидая прибытия очередного «перечного флота» в следующем году. Но весьма деятельному по натуре «человеку длинной воли» (как сказал бы академик Гумилев) дому Висенти стало скучно, как Василию Буслаевичу. Не привыкший сидеть, сложа руки, он решил совершить морскую прогулку к аравийскому побережью, надеясь перехватить парочку-другую мусульманских торговых кораблей, нагруженных пряностями и прочими сокровищами Востока, по пути в Баб-эль-Мандебский пролив.

«Как только Вы отбудете, прибудет самурим» — сказал раджа Кочина дому Висенти. Но португальский «пассионарий» (еще одно любимое выражение академика Гумилева), твердо решивший улучшить свое финансовое положение, только посмеялся в ответ на предостережение осторожного раджи — и отбыл из Кочина. После чего туда незамедлительно прибыл внимательно следивший за происходящим каликутский самурим. И, разумеется — не с дружеским визитом.

Все корабли дома Висенти погибли в бурном море. А тщетно взывавший к его благоразумию раджа Кочина еле унес ноги из своей столицы. Спасаясь от войск самурима, изгнанник бежал на остров Ваипим (Вайпин, Вейпим), где и был найден прибывшим в Индию домом Франсишку Албукерки. При появлении португальских каравелл на рейде Кочина, благоразумный самурим очистил, со своими войсками, захваченный им город и отступил в родные пределы. Восстановленный на престоле раджа Кочина, преисполненный благодарности к своему избавителю, дал тому разрешение построить форт — первую португальскую крепость на древней индийской земле.

Глава шестая В Кочине и Квилоне

К моменту прибытия дома Афонсу, его кузен Франсишку ди Албукерки уже разметил территорию под будущий форт, и теперь двоюродные братья Албукерки разделили между собой фронт строительных работ, которые было намечено завершить до погрузки очередной годовой партии пряностей на корабли.

Как обычно, дом Афонсу всецело посвятил себя выполнению поставленной задачи точно и в срок («джаст ин тайм», говоря «по-новорусски»). День и ночь трудился он, не покладая рук, со своими людьми, и очень скоро выяснилось, что он справится со своим участком фронта строительных работ раньше своего менее расторопного кузена. Данное обстоятельство вызвало у последнего столь сильную досаду, что он стал позволять себе резкие высказывания в адрес двоюродного брата, а поскольку дом Афонсу, отличавшийся довольно вспыльчивым нравом и не привыкший лезть за словом в карман, не оставался в долгу, отношения между кузенами стали обостряться день ото дня. Дело дошло до того, что они вообще перестали разговаривать друг с другом.

Естественно, кузены старались скрыть свой «семейный конфликт» от кочинского раджи, чуть ли не боготворившего своих новых белокожих союзников. Восседая на пышно разукрашенном слоне, раджа присутствовал при освящении нового португальского форта, начавшемся с торжественного римско-католического церковного богослужения и завершившемся пиршеством (или, говоря по-современному — банкетом). Вскоре после завершения банкета Афонсу направил бег своих кораблей в Квилон, где, в соответствии с полученными им в Лиссабоне инструкциями, планировал принять на борт ценный груз.