Война за пряности. Жизнь и деяния Афонсу Албукерки, рыцаря Ордена Сантьягу

Впрочем, преграждавшая им выход в море песчаная мель оказалась все еще непреодолимой даже для самых легких судов. Пришлось флотилии дожидаться благоприятного ветра. Она прождала перед мелью целых две недели. И, наконец, Албукерки был вынужден поддаться давлению своих капитанов. «Мои корабли гниют, почти все мои люди больны и больше не желают есть заплесневелые хлебные корки — все, что у нас осталось из провизии» — написал он — и 15 августа приказал всему флоту поднять паруса.

Выйдя в море, Албукерки встал на якорь у острова Аньядива, куда вскоре прибыл Тиможа (отплывший, со своими более легкими кораблями, тремя днями ранее) с двумя большими лодками, одна из которых была нагружена коровами, баранами и курами, другая же — рисом, а также почерпнутой из секретных источников достоверной информацией о том, что Идалкан ушел из Гоа сразу же после отплытия португальцев.

Через несколько часов они, к своему несказанному удивлению, увидели в море родные каравеллы. Как выяснилось, это была эскадра под командованием дома Диогу ди Вашкунселуша, державшая курс на Малакку.

Еще в прошлом году король дом Мануэл Счастливый поручил капитану Диогу Лопишу проложить морской путь в это далекое царство, чье сказочное богатство восхваляла вся Индия. Лопиш доплыл до Малакки, но, вследствие враждебных исламистских происков, произошел конфликт, в результате которого шестьдесят португальцев оказались в плену у малайцев.

По трезвом рассуждении, португальскому монарху следовало бы дождаться отчета Лопиша о случившемся, прежде чем отдавать приказ о новой экспедиции в Малакку. Но Его Величество Король жил в своем собственном мире, оторванном от реальности. Он никогда не думал о потоках крови и тяжелых жертвах, ценой которых оплачивалось все его монаршее величие…Не было ничего проще, чем простым мановением руки посылать своих верноподданных на край света сражаться, страдать и умирать во славу его короны и престола. И эти верноподданные отправлялись туда, куда он их посылал, так послушно и беспрекословно, что он, сиявший, как земное солнце, среди роскоши своих дворцов, считал это чем-то само собой разумеющимся. Дом Мануэл I, получивший от своих подданных прозвище Счастливого, настолько привык считать лежащие у самых пределов обитаемого мира «золотые королевства», Элдораду, своей собственностью, что не стал дожидаться доклада своего верноподданного по фамилии Лопиш. Предпочтя вместо этого, полагаясь на свое извечное счастье, дать другому верноподданному, по фамилии Вашкунселуш, четыре каравеллы, триста человек команды и приказ: «Ступайте, завоюйте мне Малакку!»

Впрочем, король дал Вашкунселушу еще и письмо, адресованное губернатору Индии Афонсу Албукерки, с приказом, поддержать Вашкунселуша словом, то есть, добрым советом, и делом. Прежде чем речь зашла о деле, Албукерки дал Вашкунселушу добрый совет: «Остерегайтесь плыть сейчас в Малакку!». Гораздо более многочисленная и несравненно лучше снаряженная предыдущая экспедиция под командованием Диогу Лопиша — и та потерпела неудачу, понеся тяжелые потери. Теперь же Вашкунселушу, с его гораздо меньшими силами, предстояло силой освободить пленных португальцев, и, возможно, еще и наказать малайцев за дерзость! «Лучшее время для того, чтобы плыть в Малакку — апрель» — объяснил губернатор — «В апреле я смогу выделить Вам в помощь несколько кораблей из состава моей эскадры. Пока же помогите мне вернуть Гоа».

На этот раз все капитаны согласились с Албукерки. Когда же пришла весть о приближении к индийским берегам египетского флота в количестве пятидесяти военных кораблей, Вашкунселуш, несмотря на приказ короля Мануэла плыть в Малакку как можно скорее, счел разумным подождать — ведь губернатору Индии могла понадобиться его помощь в борьбе с египтянами.

Пока же он со своими четырьмя каравеллами сопроводил Албукерки в Каннанури. По прибытии туда, дом Афонсу срочно занялся ремонтом своих кораблей. Вследствие многомесячных проливных дождей, все корабельные канаты и веревки сгнили, но ему удалось заменить их новыми, не понеся при этом никаких расходов. Волокна кокосовой пальмы, использовавшиеся для изготовления канатов и веревок на индийских верфях, ввозились мусульманским купцом, проживавшим в Каннанури, с Мальдивских островов, расположенных в Аравийском море Индийского океана к югу от Индии. Этот купец, по имени Мам (Имам?) Али[70], постепенно сосредоточил в своих руках все соответствующее производство острова, став единственным на нем торговцем кокосовым волокном.