Война за пряности. Жизнь и деяния Афонсу Албукерки, рыцаря Ордена Сантьягу

Тем не менее, губернатор оказался избавлен от дома Дуарти ди Лемуша. Секейра привез Лемушу приказ короля об его отзыве в Португалию. Лемуш, мысленно уже воображавший себя преемником Албукерки на посту губернатора Индии, раздраженный и разгневанный сильнее, чем когда бы то ни было прежде, использовал каждую минуту своего близившегося к концу пребывания в Индии для того, чтобы портить жизнь и настроение всем, кому только мог. Не случайно все хронисты упоминают «сварливый характер» и «невыносимый темперамент» зубастого «морского волка».

Вскоре обстановка стала, однако, несколько менее напряженной. Если верить самым последним новостям, у султана Египта возникли сложности с сирийскими Дамаском и Алеппо (о событиях в которых и вокруг которых нам в последнее время так часто сообщают новостные сводки мировых средств массовой информации), так что флот потребовался ему на Средиземном море. Узнав об этом, Вашкунселуш пожелал продолжить свое прерванное, чтобы помочь дому Афонсу достойно встретить морскую экспедицию египтян, плавание к берегам Малакки. «Не могу же я из-за Гоа рисковать моими кораблями и ценными товарами, часть из которых принадлежит королю, а часть — королеве! И потом — если меня вдруг убьют под Гоа, кто после моей гибели возглавит экспедицию в Малакку? Ведь на подобный случай Его Величество король не дал никаких инструкций!»

Донельзя утомленный этими бесконечными спорами и препирательствами, Албукерки не допускающим никаких возражений тоном заявил: «Назначаю Вам время для плавания в Малакку — апрель месяц. До его наступления я использую Вашу эскадру на королевской службе под мою полную личную ответственность! Обязуюсь возместить из моих собственных средств королю, королеве и купцам все могущие возникнуть убытки, а если Вас убьют» — добавил он не без сарказма — «наверняка найдется другой Диогу Вашкунселуш!»

На борту кораблей объединенного флота, наконец-то вышедшего в море, находились в общей сложности тысяча шестьсот восемьдесят португальцев, не считая многочисленных солдат туземных вспомогательных частей. Но и Гоа готовился к предстоящей кровавой схватке. Всеведущий Тиможа сообщил губернатору, что город обороняет хорошо обученный и вооруженный гарнизон из, по меньшей мере восьми тысяч «турок» (скорее всего — не османов, а представителей других, не менее воинственных, тюркских племен, служивших со времен Арабского халифата в армиях многих государств Востока) — профессиональных солдат, в изобилии снабженных боеприпасами и провиантом, а на городских верфях достраивается множество кораблей, почти готовых к спуску на воду.

Хотя известия, полученные от Тиможи, заставили Албукерки крепко призадуматься, он не подал и виду, заявив со смехом: «Мои люди без труда справятся и с двумя такими городами, как Гоа!» Между тем, наличие в составе городского гарнизона такого количества опытных в ратном деле «турецких» воинов, врагов упорных и опасных, заронило в его душу немалые опасения (в то время, как туземцев он особенно не опасался).

Под стенами Гоа дом Афонсу посвятил первые два дня рекогносцировке, стремясь составить себе как можно более полное представление об умело построенных неприятельских укреплениях и расстановке вражеских пушек. Картина была весьма внушительной. Вдоль всего берега, то есть, за пределами города, тянулась непрерывная полоса земляных валов и деревянных баррикад. Портовая цитадель казалась прямо-таки нашпигованной бомбардами. Впоследствии Пьетро Строцци, молодой итальянский негоциант, находившийся на борту корабля Вашкунселуша, писал своему «уважаемому отцу» в родную Флоренцию, что насчитал «в одной только цитадели двести пушек».

Прямо скажем, было делом крайне непростым атаковать, передвигаясь по открытой местности, засевшего за мощными укреплениями противника обладавшего значительным (по меньшей мере — восьмикратным, если принимать в расчет только «турок») численным превосходством. Особенно — с учетом того, что неудача штурма неминуемо означала бы утрату — в глазах не только Индии, но и всех восточных государств — престижа Португалии. Наилучшим для атаки участком укрепленной линии врага Афонсу Албукерки счел баррикады рядом с верфями. Ибо, даже если бы ему не удалось прорвать на этом участке неприятельскую оборону, португальцы могли бы сжечь верфи с недостроенными кораблями, создав тем самым впечатление, что это и было главной целью их операции.