Война за проливы. Операция прикрытия

– Ладно, – махнул рукой Энвер-бей, – в любом случае надо начинать восстание – другого выхода у нас нет. Каждый из нас знает, что ему делать, и думаю, что никто не подведет. А вы, – обратился он к Мехмед Талаат-бею, – оказали нам величайшую услугу, и мы этого не забудем. А сейчас ступайте и отправляйтесь обратно к себе в Салоники, чтобы по возможности точно осведомлять нас обо всех важных правительственных телеграммах. Как только наша повстанческая армия захватит Салоники, вы будете назначены губернатором этого города.

– Ваша мудрость, уважаемый Энвер-Бей, – сказал Мехмед Талаат-бей, – может соперничать только с вашей прозорливостью. Я выполню ваше поручение со всем возможным тщанием.

С этими словами почтовый чиновник развернулся и вышел прочь из комнаты. Правда, почти сразу по окнами комнаты раздался топот копыт и грохот колес по брусчатке, похожий на тот, что создает бешено несущийся по узкой улице экипаж. Такое бывает, если кони чего-нибудь испугаются и понесут. Потом в этот шум вплелся звук, похожий на то, будто пара силачей раздирают по шву толстую ткань, и тут же раздались крики прохожих: «Убили, убили, совсем убили!!!». Не сговариваясь, турецкие офицеры бросились на улицу и обнаружили своего недавнего знакомца лежащим на земле в луже крови, раскинувшим руки и ноги. Несмотря на легкий ветерок, отчаянно воняло сгоревшим порохом, а Мехмед Талаат-бей выглядел так, будто в него из револьверов стрелял сразу взвод солдат. При этом на стене дома, возле которой произошло происшествие, отлетело не менее квадратного метра штукатурки…

Да, жизнь – быстротечная штука: только что они разговаривали с этим человеком, строили планы, и вот он уже лежит на земле, мертвый как бревно… И убили его, несомненно, русские боевики или те, кого русские снабдили для этого всем необходимым: от оружия и повозки до указания точного места и времени покушения.

14 июня 1908 года. 21:05. Австро-Венгерская империя, провинция Нижняя Австрия, замок Артштеттен.

Эрцгерцог и наследник австрийского престола Франц Фердинанд, а также его морганатическая супруга графиня София Хотек фон Хотков, герцогиня фон Гогенберг.

Над Европой догорал летний закат. Багровое солнце садилось в облака, заливая землю светом цвета расплавленного золота. Эрцгерцогская чета молча наблюдала это великолепие, стоя у раскрытого настежь окна. Для кого-то закат – это просто закат, а для кого-то – символ конца известного им мира.

– Мне страшно, душа моя… – Герцогиня положила руки на плечи сидящему супругу, – в воздухе как будто пахнет грозой и витает ощущение какой-то великой катастрофы. Вот сейчас полыхнет молния прямо с ясного неба – и мы с тобой обратимся в прах, и вместе с нами рухнет все то, что мы знали и любили. Быть может, я напрасно тревожусь, но это чувство не отпускает меня ни днем, ни ночью…

– Твоя тревога не напрасна, моя радость, – отвечает своей жене наследник австрийского престола, – время сейчас такое, когда лучше и не жить культурному европейцу. Мы на пороге неизбежной Великой Войны за передел Европы, и главным мотором этой неизбежности является русский царь. Он молод, в меру целеустремлен, в меру жесток и беспощаден, но главной его особенностью является восприятие России как абсолютной ценности, ради интересов которой можно отправить в пекло весь остальной мир. Сейчас интересы России толкают этого нового Тамерлана в сторону нашей Австро-Венгерской Империи.

– И что, – испуганно произнесла герцогиня София, – с этим ничего нельзя сделать?

Эрцгерцог поморщился.

– Мой чрезвычайно долгоживущий дядя, – сказал он с кривой усмешкой, – за последние шестьдесят лет своей жизни успел сделать очень много гадостей нескольким поколениям русских царей, начиная с прадеда нынешнего императора. Такое не забывается. Кроме того, Австро-Венгерская империя находится в хронической ссоре с младшими братьями русских: сербами и болгарами…

– С Болгарией, – возразила герцогиня София, – до недавнего момента были вполне хорошие отношения, да и с Сербией мы почти дружили – до тех пор, пока эти злые сербы не порубили на куски своего короля вместе с королевой… А твой дядя даже не объявил им войну, чтобы отомстить за жизнь августейшей особы…

– И правильно сделал, – проворчал Франц Фердинанд, – потому что в таком случае мы имели бы общеевропейскую бойню на пять лет раньше. Союз России и Франции против Германии и Австро-Венгрии. Да в Париже только этого и ждали. Думаю, что убийство несчастного Александра Обреновича и его жены королевы Драги – дело рук небезызвестного французского Второго Бюро^[27]. Военная мощь Германии растет не по дням, а по часам, и французы, видимо, подсчитали, что совсем скоро они не смогут справиться с ней даже при помощи злого русского медведя. Так что чем раньше случилась бы эта война, тем лучше было бы для них.