Война за проливы. Призыв к походу

Потом, поскольку заняться было пока еще нечем, а до важной вечерней беседы оставалось довольно много времени, мы втроем пошли погулять по Софии; причем во время прогулки, по взаимному соглашению, разговаривали только о ерунде. Ко мне девушки обращались как к братцу, не раскрывая таким образом моего инкогнито, а я их Ани и Фео. Между прочим, мне подумалось, что «Фео» – красивое и неожиданное сокращение имени Феодора, это звучит мило и напоминает трепетание листика на ветру… При этой мысли я несколько подивился: вроде не замечал раньше у себя поэтических наклонностей… Однако для меня уже было очевидно, что эти две девушки пробуждают во мне какие-то светлые, теплые, искренние чувства; это и вправду походило на нечто родственное. И все это не могло мне не нравиться.

По пути мы зашли в небольшой ресторанчик, чтобы пообедать (разумеется, за мой счет). Я не мог даже допустить мысли о том, что девушки будут рассчитываться сами. Человек я щедрый и открытый, а установившиеся между нами хорошие отношения дали этим свойствам моего характера полный ход. Впрочем, насколько я был щедр, настолько же девушки были скромны и умеренны. Из похода в ресторан я также сделал вывод, что вести себя за столом они умеют, и в случае чего за Ани и Фео мне не будет стыдно и в самом высоком обществе. Кроме всего прочего, во время прогулки я видел, что встречные мужчины, особенно молодые, смотрят на моих спутниц с интересом, а на меня с завистью. Приятно, ничего не скажешь. Попутно мы с девушками немного узнали друг друга – не в смысле обмена информацией о себе, а в смысле чувства локтя и ощущении близости другого человека. Возможно, что именно во время этой прогулки появившаяся между нами симпатия смогла укрепиться и пустить корни.

Но все когда-нибудь кончается. Напоследок мы зашли в еще один ресторанчик поужинать, после чего в сгущающихся сумерках направились в российское представительство. Надо сказать, что вся эта прогулка прошла без каких-либо эксцессов: меня просто не узнавали на улицах – что крайне радовало в связи с тем, что должно было начаться завтра, после того как выйдут утренние газеты.

В представительстве девушки в первую очередь сопроводили меня к комнате подполковника Бесоева (порядок превыше всего), а потом, поскольку разговор предполагался тет-а-тет, отступили на заранее подготовленные позиции в моей (точнее, уже нашей) комнате.

16 апреля 1908 года. Вечер. Болгария. София. Российская дипломатическая миссия. Комната подполковника Бесоева.

Наследный принц Сербии королевич Георгий Карагеоргиевич.

На этот раз Николай встретил меня в штатском костюме (который он носит не менее уверенно, чем наши аристократы, но все же немного по-другому). Выходец из другого мира в нем просматривается довольно отчетливо. Об этом и о том, что я все про него знаю (вернее, догадываюсь) в своей откровенной манере я и сказал ему прямо с порога – чтобы этот пришелец из будущего не вздумал юлить и морочить мне голову.

– Ах так… – с мрачной усмешкой ответил он мне, – так это даже лучше, потому что не придется тратить время на ненужные преамбулы. Итак, друг мой Георгий, присаживайся вон на тот стул (уж извини, другого в моей берлоге нет) и задавай свои вопросы.

Тут надо сказать, что комната, которую отвели подполковнику Бесоеву, не в пример моим апартаментам была обставлена крайне аскетично – можно сказать, бедно, – и больше напоминала жилище младшего офицера в казарме. Застеленная серым одеялом узкая пружинная койка, крашеная коричневой краской тумбочка, на которую был водружен трехсвечный канделябр, тоненький коврик на полу и тот единственный стул, на который мне и было предложено уместить свое седалище. При этом было видно, что, несмотря на аристократическую внешность, мой новый знакомый легко мирится с этим аскетизмом. В ответ на мои невысказанные мысли (видимо, мое лицо выражало их слишком явно) он, чуть усмехнувшись, сказал:

– Знаешь, по сравнению с походным биваком это действительно верх комфорта. Ну и, помимо всего прочего, такая обстановка вполне приемлема, чтобы провести тут два-три дня перед тем как выехать в Варну, где нас будет ждать русский миноносец. А так, постельное белье чистое и сухое, насекомых в кровати нет, в комнате не воняет – и то хорошо. Мы, фронтовые офицеры, люди неприхотливые: где поселят, там и живем. Кстати, тот закуточек, в котором спит император Михаил, когда не ночует у жены, ненамного лучше этой комнатки.

– У вас там везде так? – спросил я, продолжая озираться в этом убогом жилище. Да уж, с моими апартаментами, полными дорогой мебели, никакого сравнения…