Война за проливы. Призыв к походу

Я воспользовался советом полковника Антоновой – и стал внимательно приглядываться к текущей мимо меня русской жизни, сравнивая ее со своими воспоминаниями пятилетней давности. Как я уже говорил – отличия, хоть и не разительные, были заметны невооруженным глазом. И вопиющая нищета, и бьющее в глаза богатство как-то потерялись из вида. Да, Невский проспект по-прежнему полон богато одетой публики, но это богатство не столь очевидно. В то время как император и императрица даже на официальных приемах используют наряды, исполненные в стиле суровой простоты, по-купечески кичиться показной роскошью становится немодно.

Однако не наблюдается и показной нищеты. Профессиональных нищих, зарабатывающих на жизнь попрошайничеством, давно отловили, посадили в вагоны и по новому кодексу об уголовных наказаниях отправили даже не за Урал, а за Байкал, на вечное поселение в диких местах. Нищенство теперь полностью запрещенное занятие. Если у кого-то совсем пропали средства к существованию, то ему следует обратиться в министерство труда, где его определят на общественные работы. Крыша над головой, кусок хлеба и копеечка на карманные расходы будут. А там уж подберут и новую работу – по возможностям и по способностям. В случае же если человек стар и болен, ему назначат небольшую пенсию или определят в богадельню. Ну а если же без средств к существованию оказываются несовершеннолетние, то их отправляют в специальные заведения, подобные кадетским корпусам (вроде того, в котором обучались Феодора и Анна, но только предназначенные для простонародья), сочетающие учебную программу реального училища и военную подготовку. Либеральные газеты называют эти учреждения «янычарскими школами, воспитывающими верных псов, преданных императору Михаилу по гроб жизни». Быть может, первые выпускники этих школ и не знают древнегреческого языка пополам с латынью, зато их образование соответствует реалиям начавшегося двадцатого века, а лояльность не подлежит сомнению… Видел я этих «новых янычар». Они погрубее, чем Анна и Феодора, не так отесаны и отшлифованы, но на армейском уровне – «взвод-рота» – пожалуй, справятся даже лучше выпускников обычных военных училищ, ибо изначально они находились ближе к простонародью, откуда и набирается основная солдатская масса.

Но вернемся к Первомаю. Мне сдается, что этот праздник является составной частью системы, демонстрирующей единство императора и его народа, и тем самым уменьшающей противоречия в государстве. Немного о нем мне поведали мои «сестрички»: они принимали участие в шествиях двух предшествующих годов, будучи еще кадетками своего корпуса.

Происходит все следующим образом. Желающие участвовать в празднике собираются в своих районах города или на крупных предприятиях, после чего организованно, колоннами, выступают в направлении Дворцовой площади. Они несут красные флаги (как это положено на подобных демонстрациях по всему миру), государственные бело-сине-красные знамена российской империи, а также иконы и портреты своего государя. На дворцовой площади их ждут столы с угощением и напитками (за исключением хмельных), оркестр, который будет играть до полуночи, и иные развлечения – вроде фейерверка и целой батареи цветных электрических прожекторов, рисующих в небе причудливые фигуры. Впрочем, каждая колонная идет со своими народными музыкантами, баянистами, гармонистами, дудочниками и ложечниками – так что в результате все получается достаточно весело и немного бестолково.

Хмельные напитки тут не выдают вместе с угощением и запрещают приносить с собой, за что отвечают распорядители колонн. Все дело, наверное, в том, что общероссийский союз фабрично-заводских и сельских рабочих, который является главным организатором таких празднеств, одновременно с борьбой за экономические права рабочего класса борется с употреблением тех самых хмельных напитков. Вероятно, причина этого в том, что выпивающие люди меньше зарабатывают из-за своего пагубного пристрастия, и еще больше тратят, из-за чего нужда в их семьям бывает значительно чаще, чем в семьях непьющих людей. К тому же большое скопление народа, разогретого выпивкой, бывает трудноуправляемым и склонным к массовым скандалам и дракам.

Так что, в свете вышесказанного, праздник проходил без малейших нарушений порядка. За час до заката на сборные пункты стал собираться празднично одетый люд, и вскоре по городу под пиликанье гармошек пошли колонны веселящихся людей, и над ними колыхались флаги, транспаранты, а также иконы и портреты царя Михаила. Казалось бы, странно – ни капли водки, а столько веселья… Смотреть на все это было приятно, кроме того, действо воодушевляло. Настроение ликующей толпы передавалось и наблюдающим. Я видел вокруг себя радостные улыбки и слышал восторженные возгласы.