Война за проливы. Призыв к походу

– Разумеется, дорогой Сосо, разумеется, – согласился император, – но, кроме товарища Ульянова, рекомендую вам посоветоваться с таким надежным и проверенным товарищем как ваша собственная супруга. Она вам дурного не подскажет. А теперь, когда весь чай выпит, а вопросы решены, давайте разойдемся в разные стороны, ибо каждому из нас сегодня предстоит еще множество дел. Прошу меня извинить, но нам с Мари пора. До следующей встречи.

С этими словами император поднялся на ноги и, взяв под руку супругу, удалился вон. Следом встала и вышла чета Джугашвили, умолкла музыка, а писаные красавицы, только что исполнявшие обязанности музыкантш и официанток, принялись наводить в японской гостиной такой порядок, будто тут никогда и не проходила никакая чайная церемония. Это тоже японский обычай, который с собой в Россию принесла дочь микадо, вышедшая замуж за русского императора.

26 февраля 1908 года. Полдень. Сербия, Белград, улица Скадарская дом 32, отдельный кабинет ресторана «Два оленя».

Капитан ГУГБ и георгиевский кавалер Николай Арсеньевич Бесоев.

Человека, с которым я должен встретиться по поручению императора Михаила, зовут капитан Драгутин Димитриевич, сербская армейская кличка Апис (то есть в переводе с древнеегипетского языка «Бык»). Когда я впервые услышал об этом человеке, такое прозвище меня немного насторожило, ибо у нас быком обзовут только того человека, который по жизни проявляет тупость, упрямство и при малейшем поводе тут же нарывается на конфликт. Потом, листая ориентировку, составленную на этого персонажа людьми Деда (Тамбовцева), я понял, что мои первоначальные дурные предчувствия были не напрасны.

Драгутин Димитриевич родился в Белграде в 1876 году, то есть за год до войны за освобождение Болгарии. Рано потерял родителей и воспитывался в семье старшей сестры Елены. Клички своей удостоился еще в гимназии за большой рост, массивную фигуру и буйный характер. В 1896 году окончил низшую школу Белградской военной академии и получил чин подпоручика. Два года служил в 7-м пехотном полку, после чего был принят уже в высшую школу той же Белградской военной академии. Я даже представляю себе причины столь стремительной карьеры. Полковому командованию проще было направить талантливого засранца на учебу, чем терпеть у себя в полку его художества. Впрочем, быть может, я преувеличиваю, потому что учился подпоручик Димитриевич военному делу самым настоящим образом и окончил высшую школу с превосходными отметками, за что сразу же после выпуска был произведен в чин поручика и взят в Генеральный штаб.

А вот потом начинаются чудеса в решете. В 1901 году Димитриевич вместе с несколькими другими молодыми офицерами участвовал в покушении на непопулярного в Сербии короля Александра Обреновича, придерживавшегося проавстрийской ориентации. И хоть покушение провалилось, поручик Димитриевич не только избежал уголовного преследования, но даже не подвергся никакому дисциплинарному взысканию. Более того, два года спустя, когда те же патриотически настроенные офицеры провернули уже удавшееся покушение на все того же короля Александра Обреновича и его жену королеву Драгу, наш герой был уже в чине штабс-капитана. Та история пестрит леденящими душу подробностями произошедшего. Короля и королеву нафаршировали свинцом и изрубили саблями, после чего их изуродованные обнаженные трупы были выкинуты в дворцовый сад, где и провалялись три дня. Вместе с королем и королевой тем же жестоким образом были убиты премьер-министр и министр обороны. История не упоминает о том, что стало с охранявшими короля гвардейцами, но очевидно, что их тоже того… привели к общему знаменателю, ликвидировав их вместе с остальными. Правда, и Драгутин Димитриевич, получивший во время этого дела три револьверных пули, смог выжить только благодаря своему «бычьему» здоровью.

В итоге сербские король и королева, ставшие жертвами государственного переворота, были захоронены на территории Воеводины, в настоящее время (до Первой Мировой войны) входящей в состав Австро-Венгрии. Я понимаю, что проавстрийская позиция покойного короля для сербов была крайне непатриотичной, а королеву Драгу любили не больше, чем чертовку на метле, но зачем же было потрошить саблями ее уже мертвое тело и отрезать груди этой немолодой женщине? У того, кто это сделал, по моему мнению, крыша изначально съехала на разных садомазохистских сексуальных извращениях. Мы, бойцы невидимого фронта императора Михаила, стараемся не вкладывать в свои акции ничего личного, заботясь только об их эффективности, и для меня такой разгул мстительных эмоций кажется африканской дикостью.