Война за вадьмино наследство. Дилогия

И вроде бы не виновата, но чувство вины грызет почище, чем голодная дворняга свежую кость.

Щенков Шарка так и не нашла, зато притащила из леса маленького слепого рысенка. Мы прятали его в сарае три недели. Шарка выкармливала, я охраняла от посягательств других псов, даже не предполагая, что оберегать надо от людей.

Отец, конечно же, обнаружил рысенка. По привычке взялся за мешок, но получил такой отпор, что на его крики сбежались все соседи. Грозно рычащая Шарка трепала заводчика за штанину, отважный Рекс кусался и царапался, а я впервые шандарахнула магией.

Рысенка-то мы отстояли, зато навсегда лишились родительской любви.

Из дома вышел благоухающий чистотой Холд.

— Держи.

Мне под нос сунули чашку. С поверхности поднимался ароматный дымок, который тревожил желудок и заставлял легкие делать вдохи чаще. Но я не торопилась принимать сомнительные дары.

Холд держал чашку за верхний ободок, развернув ручкой ко мне. У меня бы в таком положении уже давно подушечки пальцев орали от жара. Видать, бригадир тоже пожалел трудовые мозоли, поэтому пошел ва-банк:

— Я подсластил.

— Чем? — встрепенулась я, отчетливо помня, как Трикс выгребал остатки из сахарницы прямо в тесто. — Сахар же закончился.

— Стрихнином, — усмехнулся блондинчик и начал отводить руку. — Нет, если ты не хочешь, могу вылить…

— Дай сюда.

Чай оказался божественно вкусным, в меру обжигающим и выверенно сладким. Я смаковала напиток, мысленно ставя зарубку отправить Теодора поковыряться в немногочисленных пожитках Холда. В конце концов, я хозяйка этого дома и обязана знать, где всякие там бригадиры прячут свои стратегические запасы.

Пока я думала, мужчину окликнул Ракша, топчущийся у временного забора между участками. Рабочие почему-то продолжали с опаской коситься на нашего петуха. Шептались, что это демон, и по ночам втайне жгли вонючие благовония. Холд какое-то время еще пытался разубедить суеверных работяг, а потом и он махнул рукой.

Ракша перекинулся с бригадиром парой предложений, после чего ретировался в барак, но даже этой пары минут хватило, чтобы убить в Холде все благодушие.

— Что такой мрачный? Кирпичи не подвезли?

Но вернувшийся к крыльцу блондинчик шутки не оценил. Сел на ступеньку рядом, со злостью потер широкие ладони и уставился на клумбу возле дома.

— ХолдМестСтрой зарубил проект застройки, — сухо выдавил он. — По плану мы должны были строить на всех четырех участках, но выкупили только три…

Отставив чашку в сторону, я развернулась к Холду всем корпусом.

— Я не продам дом и эту землю.

— Да знаю я. Знаю.

При этом Холд та-ак выразительно посмотрел на кружку в моих руках, словно шутка про стрихнин и шуткой-то не была. От греха подальше звякнула донышком о доски крылечка. Кто ж знал, что тем самым я спровоцирую взрыв в микровселенной бригадира.

— Итара, ты думаешь, я идиот?

Есть немного. Нормальные мужики не носятся по парку спозаранку, не пьют ледяной кофе, а еще не кидаются чинить все, что глаза видят.

— Мне хватило одного взгляда еще тогда, в кафе, чтобы понять: Итара Кэбот скорее ляжет под колеса бульдозеров, чем добровольно согласится на продажу.

Вот. Все-таки правильно я его тогда бортанула с тем пирожным. Как чуяла подвох.

— А раз знал, что же тогда своему боссу не доложил, а? — запальчиво выкрикнула я. — Вот пусть бы он уже тогда, два месяца назад, брал в руки карандаш и перерисовывал проект с учетом непреодолимых обстоятельств в моем лице. Или надежда умирает последней?

Холд промолчал, глядя куда-то вдаль, что только подтвердило высказанную догадку.

Ужинать я не стала, предпочтя сбежать на чердак к словоохотливому призраку, который так запугал меня рассказами о неудачных экспериментах его хозяйки, что я потом полночи нервно ворочалась.

Бригадира тоже терзала бессонница. Холд вставал, тихонько бродил по комнате, скрипя старыми половицами, и украдкой вздыхал. Пару раз он подходил к перегородке, но войти в нашу с Рексом комнату не решался.

Вот и что его терзало? Отчаяние, что придется свернуть на месяц стройку и заняться согласованием проекта, или настойчивое желание придушить источник проблем, то есть меня, тихонько посапывающую в шаговой доступности?

Но если ночь прошла в напряжении, то утро начиналось как всегда.

Я шумно плескалась в ванной, а под дверью в ожидании своей очереди топтался вернувшийся с пробежки Холд.

— Итара, — крикнул он с интонацией «совесть имей».

— Сейчас, — лениво огрызнулась я в ответ, лихорадочно досушивая волосы.

— Итара, — в голосе нетерпеливого появились нотки «а не вышибить ли мне дверь?».

Пришлось дергать шпингалет и освобождать стратегически важную с утреца пораньше площадь. Точнее, я попыталась это сделать.

Капли воды на полу слились в одну маленькую, но очень коварную лужу. Лужа ожидала своего звездного часа и чьей-то голой ступни.