Война за веру

Девушка сама села в седло, ничуть не нуждаясь в помощи. Она любила кататься на лошади и иногда уезжала от людей достаточно далеко, если выпадало свободное время. Телохранители не в счет. Они не мешали, давно превратившись в деталь пейзажа. Брак уже немолода и хотя по-прежнему здорова, носиться слишком быстро уже не в состоянии. Илак подозревал, что потому брат и подсунул, а вовсе не из-за сомнительного окраса, который нынче превратился в легенду. Пророчица на белой кобыле, говорили по всему сертану. Точнее, «пророк». В слове нет различия между полами, исключительно в переводе.

Парни Фенека окружили их со всех сторон, не давая приблизиться посторонним, сзади присоединилась немалая группа не входящих в число близких, возглавляемая Бирюком. Его авторитет признавали все, и он давно превратился в негласного лидера последователей Пророчицы. В воздухе над головами повис Карк, проверяя окрестности. Илак пристроился в хвосте с остальными безлошадными. Гнать по улицам не станут, поэтому и пешком можно не отставать. Кинувшаяся наперерез женщина едва не угодила под копыта.

– Прочь! – крикнул охранник, замахиваясь плетью.

– Мой хозяин приказал выбросить дочь, – протягивая сверток к Светлой, сказала рабыня. – Сделай доброе дело – спаси!

Фенек нагнулся с седла и забрал ребенка.

– Приходи в мой дом, – сказал, – через пару дней.

– Может, всех выблядков рабских заберешь? – издевательски крикнул некто прилично одетый.

– А приноси, Блеск Ножа, – произнес Фенек, явно признав, – раз свое семя прокормить не способен.

Прозвучало оскорблением, заставив схватиться за флиссу.

– Благослови тебя всевышний! – закричала рабыня вслед, когда кавалькада снова тронулась.

Глава 3 Община верующих

Лампа посмотрела странным взглядом, когда вручил ребенка и объяснил, что отныне ей придется кормить двух. С молоком у нее проблем сроду не было. Вроде грудь небольшая, а близнецам хватало, да и сейчас лишнее сцеживать приходится. Я уточнять причину взора не стал, сделал вид, что так и положено. Ну не искать же на ночь глядя кормилицу. Полагаю, это не сложно, однако денек здесь поживет.

Светлая поднялась с ней на второй этаж, пообещав посмотреть за обоими детьми. Когда-то моя жена решила показать недовольство. Вместо дела ношусь с сестрой, защищая ее от собственной глупости. Чтоб раз и навсегда с этим закончить, сказал спокойно: она моя единственная семья.

Дело даже не в обряде. Так чувствую. Иногда сам себя не понимаю, от кого идет. Тот же дядька или Мизинец – умом принимаю в качестве родичей, а ее сердцем. Тот обряд для меня реально превратил девочку в сестру. Может, дело в ее магии? Когда мы выпили общую чашу, клятва стала не сотрясением воздуха, а чем-то реальным. Или она мне подсознательно напоминает кого-то из земной жизни? Очень плохо помню тех людей. Не важно. Так есть.

Но если тебе этого мало, сказал жене, попробуй подумать, где еще возьмешь – настоящую жрицу для лечения в любой момент. Сегодня все прекрасно, но что случится в будущем, никто не знает. Здоровье наших детей в ее руках. И это по-настоящему так. Она всегда проверяла их, приходя в дом.

Кажется, проняло, и всерьез. Больше она глупых разговоров на эту тему не заводила.

– Все нормально, – сказала Светлая, спускаясь в компании с Лампой.

Я успел просмотреть несколько бумаг и отдать нужные распоряжения.

Обычно с утра езжу с проверками по личным заводикам и стандартно делаю втык за нерадивость. На то и начальство. Сегодня не до того было, однако Писарь всерьез потрудился. Молодец. Воин из него не выйдет, зато секретарь прекрасный. Ничего не упускает и мелочь на себя берет. Причем, что удивительно, не ворует. Я проверял неоднократно. То есть скажешь: продай за такую сумму, умудрится дороже и разницу себе оставит, да в том нет ничего ужасного. Мое честно отдает, а если лажанулся с правильной ценой – сам виноват. А вот чтоб не сходились его расчеты или брал по более дорогой цене и распиливал разницу – никогда.

Он вел одновременно несколько расчетных книг, куда аккуратно, буквально до всякой ерунды, записывал доходы и расходы. Для каждого вида деятельности отдельная, где все разложено по полочкам. Была еще особая-отдельная, куда заносились разные идеи и результаты проверки. Это уж диктовал или сам записывал. Иногда всплывало нечто в памяти или при чтении книг. Вот уж не подозревал прежде про наличие в древности кучи трактатов о ведении земледелия, правилах ирригации и приемах агротехники в различных почвенных условиях. Оказывается, об этом писали еще финикийцы.

В связи с советами кое-что вспоминалось. Например, бобовые и клевер полезны для повышения плодородия почвы. Или добыча фосфора при прокаливании с песком сухого остатка с выпариванием мочи и последующей перегонкой без доступа воздуха. Опытным путем проверено – получается. Но чтоб убедить кого-то в преимуществе того же клевера, пришлось три года показательно засевать поле. И то особо никто этим не заморачивается. Разве на фермах Писаря используют.