Война за веру

Они снова уважительно раскланялись. Я торчал в ступоре. Вот же бабы! Угнетенные они злыми мужиками, ага. Кого хочешь переинтригуют и заставят плясать под свою музыку. Но, положа руку на сердце, что неправильного прозвучало? Жена призвала окончательно оформить новый клан, основанный на общей морали и вере. И это должно быть обставлено определенным образом, иначе не поймут. Фактически клятва в верности. Кто не хочет отринуть прежнее окончательно, может остаться в стороне. Для того и третья категория.

Светлая махнула, подзывая Писаря. Тот поспешно примчался, громко стуча копытами, счастливый вниманием, и замер.

– Малая цистерна наполнена водой?

– Да, – явно не поняв, к чему вопрос, с задержкой подтвердил.

Мы живем в засушливом районе. И хотя акведук дает приличное количество воды, число пользующегося народа и животных выросло заметно. Скоро хватать перестанет. Выход придуман столетия назад. В скалах выдалбливают целые бассейны для сбора дождей и заполняют их на случай засухи. Жуткая работа по объему и сложности. Причем взрывать нельзя. Малейшая трещина, и все уйдет в землю. К счастью, от румлян осталось два таких. Большой, вмещающий до пятисот бочек, в привычном измерении где-то двадцать тысяч литров. Он расположен чуть в стороне и накрыт каменным куполом, предотвращающим излишнее испарение, попадание грязи с пылью, и создает постоянную тень, благодаря которой внутри вода холодная даже в самую страшную жару. А есть в самом доме малая цистерна. Нужно спуститься по спиральной лестнице вниз. Сделано на случай осады или еще по какой причине, но таскать оттуда воду не слишком удобно, и используем редко. Бежит ручеек с горы снаружи, и на обычные нужды хватает.

– И мусора с грязью нет?

Он беспомощно оглянулся на меня.

– Чисто там, – сказала Лампа.

Дом входил в ее компетенцию, а свое хозяйство она знала прекрасно.

– Освещение плохое. Так-то нормально, не книги читать.

– Значит, нужно поставить, – сказала Мария, обращаясь к Писарю.

Тот явно ничего не понял, но поспешно кивнул.

– И бочонок хорошего бренди с кружкой, – поспешно говорю. – Только хорошего. А что? – демонстративно пожимаю плечами. После холодной воды неплохо бы хлопнуть чуток. Для согрева.

Причастие вроде с вином, но мы ж создаем новую традицию. Да и не везде виноград растет.

– Сделай, – подумав, приказала Мария. – Надо идти, – сказала она скорее себе, чем нам.

По стандартному плану ожидалось небольшое пиршество, затем молитва. Общая трапеза уже вошла в обычай. Конечно, за стол усадить было иной раз нельзя всех, но любой мог прийти и был бы накормлен. Пищу хозяева и гости употребляли одинаковую, а после окончания можно обратиться с просьбой. Собственно, в любом солидном доме нечто подобное имело место, и я, когда-то посетив Желтое Крыло, угощался.

А вот молитва совсем другое дело. Не было никакого алтаря или иконы с идолом. Бог был невидим и не имел тела. Согласно словам Марии, он настолько велик и несоизмерим с человеком, что мы и видеть его неспособны. Потому и изображения любые невозможны, как и поклонение в любом виде рисункам, статуям, да и просто камням.

Утром мы молились в сторону всходящего солнца, вечером лицом к закату. Не потому, что отождествляли огненный шар с всевышним. Вечный круг символизировал бесконечность рождений и смерти. Как учили ее в обители, так и остальным твердила: выбери любой предмет шагах в трех-четырех от себя, сосредоточься и повторяй слова литании. Способ, прекрасно известный многим и широко используемый в практике для концентрации внимания, а также самовнушения. При этом сила внушения возрастает, если словесные формулы имеют четкий ритм и рифмованы.

Стихи не так просто создать, а молитва должна обладать красотой и смыслом. Тут нужен немалый талант, и я до сих пор в недоумении, как ей это удается.

– Ты – Господь, и к Тебе возношу молитву, – начала Мария, когда все собрались во дворе.

Не каждый присоединялся к молитве, иные лишь смотрели со стороны. Мой дядька Кабан как-то сказал: «Не собираюсь отказываться от нашего покровителя Баала, но ничего плохого в ее проповедях не вижу. Единый стоит над всеми – так издавна говорят».

Собственно, Баал и есть хозяин. Господин. Очередное имя и не больше.

– Душа и тело, все твои дары.

Она считала, молиться нужно вслух, но негромко. Орать не требуется.

– Ты мать и отец, мы же твои дети.

Обычно произносила короткий отрывок, и вслед за ней собравшиеся хором повторяли слова. С этой всегда начинала, и большинство ее уже помнили наизусть. Тем более стихи звучные и хорошо ложились в рифму.

Сотворивший мир, Ты был, есть и будешь.
От женщины наше рождение.

Писарь встрепенулся и торопливо принялся черкать. Если прежде начало было стандартное, много раз звучавшее, такого он еще не слышал. Илак всегда пристраивался сзади молящихся. Так удобнее всех видеть и при этом не привлекаешь внимания. Все ж не все понимали смысл его действий и могли неправильно отнестись.

– К женщине влечет мужчину, и с ней создается семья, – гремели рифмованные строки.