Воины Беловодья

— Когда выйдет, тогда и поглядим. Эх, жаль серебра у нас маловато. Неждана, этих тварей серебро берет?

— Берет.

— Ну и хорошо! Шкурки мы им все равно подпортим. Пока еще есть чем. Вы как, молодцы? Поохотимся на тварей? Этакая знатная добыча раз в жизни попадается! Вот из спин этих птичек и вырежете себе пояса. Таких точно ни у кого нет!

— Конечно! — воскликнул Борко. — Куда ж ты без нас!..

А Милован лишь слабо кивнул. Парня мутило, тело будто кололи ножами. Лицо его стало пепельным, губы обметало жаркой коркой.

— Э-э-э! Да что с тобой? — воскликнул Любомысл. — Захворал?

— Н-не знаю… — стукнул зубами Милован. — Сидел и вдруг… Тело будто не мое. Вот тут жжет…

Парень потянул руку к рубахе и распахнул ворот. На груди, под шеей, налился лиловым цветом небольшой желвак.

— Что это?! — по лицу Нежданы пробежала тень.

— Его змей ужалил, — мрачно сказал Прозор. — Там, у болота, мы на целый выводок наткнулись. Еле отбились. А один к нему присосался…

Богатырь не договорил. В голосе Нежданы прозвучало нечто такое, что все вздрогнули.

— Змей?!

Неждана бросилась к Миловану. Богиня положила руку на рану и на несколько мгновений застыла, сосредоточившись. Лицо ее стало отрешенным, а затем тревожным.

— Мы яд выдавили, и я ему корешок один дал. — Прозор испуганно смотрел на молодца. — Нашел в лесу растение-братоубийцу. Сил придает…

— Корешок — это хорошо, — странным голосом сказал Неждана и отняла руку от груди молодца. — Вот что! Милован, спать хочешь?

— Да…

— Вставай. Пойдем, я тебя уложу. Помогите мне. Ему тяжело…

Прозор и Борко взяв друга под руки, осторожно повели его вслед за богиней.

Милована уложили в соседнем помещении на широкую лавку. Неждана прикрыла парня тяжелым тулупом, который неожиданно оказался в ее руках.

— Спи. Проснешься здоровым…

Неждана печально посмотрела на Милована и неожиданно поцеловала его в лоб. Милован этого уже не чувствовал, глаза его закрылись, а из груди вырывалось хриплое дыхание. Хворь овладела парнем прямо на глазах…

Любомысл и княжич тревожно смотрели на Неждану.

— Плохо… — тихо сказала богиня.

— Отравлен? Противоядие есть?

Неждана вздохнула и печальным взором обвела вендов.

— Нет. Эти змеи не травят ядом и противоядия нет. Тот, кого они ужалят, становится слугой зла.

Добромил охнул.

— Милован превратится в горящий призрак?

Богиня пожала плечами. Этого Неждана точно не знала.

— Хаос — это безумие, а что можно от него ждать — неведомо. Наверное, да…

— Эх… — вздохнул Прозор. — Надо же… И листы не помогли, а ведь при себе были.

— Не против всего они сильны, — покачала головой Неждана. — Эти змеи не порождения зла из межмирья. Раньше они были обыкновенными змеями. Хаос дал им ноги, отнял яд. Теперь они подчинены ему. Что говорить о бессловесных тварях, если даже Морана чуть не стала его рабой…

— Морана? Смерть?! — содрогнулся Прозор.

— Да. Но этого удалось избежать. Хотя теперь вход в ее царство есть и в моей земле.

Добромил вспомнил давешнюю бешеную скачку, холод и тьму. Там, во мраке, занималось далекое зарево — тогда жеребец занес его в царство смерти… По спине мальчика пробежали мурашки.

— И как спасти Милована? — спросил Любомысл. — Нельзя, чтобы парень стал рабом зла.

— Я что-нибудь придумаю, — задумчиво ответила Неждана. — Не переживайте, люди. Время еще есть, верьте — все кончится хорошо…

Теперь беседовали тихо, будто боялись потревожить Милована, будто хворый парень мог их слышать.

— Неждана, чего нам надо еще опасаться? — спросил Прозор.

— Всего, охотник. Всего, кроме всадников мрака, горящих призраков и бескрылых птиц смерти. Когда у вас при себе эти листы, они вас будут избегать. Могут взять лишь хитростью, числом или наскоком.

— А ты? — спросил Любомысл. — Нас они защитят от этих тварей. А как же ты?

— Обо мне не печальтесь. Я могу ходить по хворому лесу в облике старухи. Если возьму даже один лист, смогу выйти в пустыню и посмотреть, что там творится.

— Лучше не надо! — воскликнул Прозор. — А вдруг хаос тобой овладеет! Пусть уж лучше нас берет!

Богиня лишь слабо улыбнулась в ответ.

Любомысл сосредоточено стучал пальцами по столу. Старик размышлял, взгляд его стал отрешенным. Он пребывал в далеком далеке. Старый мореход не заметил, как над столом повисло молчание. На глаза Борко наворачивались слезы: Милован ему друг, они вместе росли, вместе пошли в дружину виннетского князя. Молодой дружинник не мог представить, что друг станет рабом зла и превратится в нежить.

Добромил испуганно смотрел на старших товарищей. За последние дни княжич видел много смертей. И вот еще одна. И даже не смерть — хуже!

Прозор задумчиво наматывал на пальцы толстую прядь белокурых волос и искоса поглядывал в угол. Там, на лавке, лежало оружие. Венду хотелось схватить лук, тул, полный серебряных стрел, и прямо сейчас пойти в ночной лес, к болоту, и там поквитаться: добить выводок многоногих змей, если они там еще остались…

Меж тем, глаза Любомысла вновь стали обычными — насмешливыми и чуть плутоватыми. Старый мореход кое-что надумал.