Войны Богов

Камера чуть сдвинулась и перед ним возник неопрятный ком, из поверхности которого торчали, шевелясь, тонкие отростки. Всем своим видом это образование напоминало голову Медузы Горгоны, как её, со змеями вместо волос, любят изображать художники. Вот только эта голова была больна – поверхность, кусочки которой были видны меж стволов отростков то вздувалась тёмными волдырями, то опадала, выбрасывая в пустоту гейзеры белёсой перхоти.

– Гадость какая, – поморщился Игорь, вновь поднимая стакан: – Ролаш? Ну ты это в другое время показать не могла? Я же только поел?!

– Тазик дать? Или перетерпишь? – Заботливо поинтересовалась она, но тут же её тон стал жёстким: – Смотри! Это ты должен увидеть!

Висевший и слабо шевеливший отростками сгусток, встрепенулся, его округлое тело сплющилось, и, словно оттолкнувшись от невидимой стены, он прыгнул вперёд, целясь прямо на Станцию. Вяло покачивавшиеся отростки метнулись вперёд, на глазах вырастая в разы и камера дала крупный план. На излишне чёткой и детальной картинке Игорь слишком хорошо видел всё происходящее.

Вот тупые концы отростков учуяли близость борта Станции. Задрожав от нетерпения они, продолжая рваться к цели, принялись утолщаться, формируя диски присосок и рассыпая вокруг облака светлых спор.

Есть касание!

Человеку на миг показалось, что он явственно услышал влажное хлюпанье, когда присоски впились в светло серый металл. Растекаясь по округлому боку неряшливые пятна вбивали в стыки плит тонкие щупальца и те, вздуваясь буграми от напряжения, принялись выламывать плиты обшивки, стремясь проникнуть внутрь.

Но так просто Станция сдаваться не собиралась!

По её ровной поверхности, в стороне от присосок, пробежали тонкие линии, разбивая равнину на чёткие квадратики и из образовавшихся щелей выдвинулись башенки точечной защиты – наследие тех грозных времён, когда никто в Кольце не мог чувствовать себя в безопасности.

На наведение ушли доли секунды – увидев огненное кольцо, сомкнувшееся вокруг захваченного врагом плацдарма, Игорь только хмыкнул, считая вопрос решённым.

Текли, показавшиеся необычно долгими секунды.

Не снижая темпа поливали огнём противника турели.

Бесполезно.

Комок, перетекший по вцепившимся в Станцию отросткам как по мосту, замер посреди огненного кольца, никак не реагируя на бешенный огонь. Попадания выжигали его плоть, образуя заполненные тёмным пеплом воронки, разрывы ракет отрывали куски от его тела и те, шаря спешно выпущенными щупальцами в пустоте, летели прочь, но…

Но ничего не помогало – обшивка корпуса продолжала трескаться и расходиться в стороны, не имея сил сдержать натиск существа.

И тогда начался исход.

Вырвавшийся из проёма шлюза поток кораблей рассыпался ярким бисером по черноте пространства. Большая часть искорок не стала искушать судьбу, предпочтя в вспышке гиперперехода покинуть ставшую опасной систему.

Но были и другие.

Смельчаки, решившиеся бросить вызов агрессору, действовали быстро. Почти три десятка огоньков, отделившись от общей массы беглецов, заложили широкую дугу, заходя на серый нарост, безобразным горбом, вспухшим над Станцией. Оказавшись прямо над ним корабли, выстроившись ударным клином, рванулись вниз, намереваясь огнём из всех стволов разметать, испепелить противника.

– Строй Разящего Когтя, – отрывисто пояснила Ролаша, как и Игорь не отрывавшая глаз от происходящего на экране: – Для концентрации огня по крупной цели.

Поначалу, первые несколько секунд, удача была на их стороне. Ком, не ожидавший нападения с тыла, разлетался на куски, не смея противиться огню кораблей. В его центре образовалась глубокая дыра и камера, заботливо сменившая ракурс, продемонстрировала зрителям широкую дыру с видневшимися, кое-где, оплавленными и словно изъеденными кислотой, конструкциями.

Но удача весьма ветреная дама, капризы которой предугадать нельзя. Вот и сейчас её переменчивый характер сыграл с пилотами дурную шутку.

Дырявый холм, словно опомнившись, или заприметив новую добычу, взметнул вверх лес тонких рук, принявшихся ловить выходившие из пике корабли. Желая влить в цель как можно больше огня, пилоты лежали на боевом курсе до последнего, оставляя себе крайний минимум для маневра. Эта тактика, позволившая им только что пробить насквозь тело нароста, сейчас работала против них.

Бросок белых нитей и не менее половины машин, угодивших в их переплетения, задёргались, словно влипшие в паутину мухи. Напрасно сумевшие увернуться корабли пытались помочь своим товарищам. Стоило им только отстрелить один пучок, как на его месте тотчас возникал новый, более толстый и крепкий чем прежний, с удвоенной силой принимавшийся тащить добычу в жадно трепетавшую воронку, раскрывшуюся на теле нароста. Такого конца пилоты не хотели и над поверхностью Станции стали вспухать разрывы взорванных кораблей.