Войны Богов

Ложки, вилки – вся эта утварь так и норовила ускользнуть из блестящих пальцев, раз за разом наполняя кают компанию тонким звоном серебра.

Отчаявшись справиться с приборами и совсем не желая остаться голодным – перспектива тянуть из трубочки протеиновый коктейль человека никак не прельщала, Игорь, наплевав на этикет, принялся хватать мясные шарики руками, торопливо переправляя их в рот. Спешил он зря, Ролаша, обычно не упускавшая случая отпустить колкое замечание, на сей раз молчала, умилённым взглядом провожая каждую тефтелину, исчезавшую в его рту.

Игорь же, осмелев от безнаказанности, даже осмелился выпить остатки соуса, опрокинув тарелку в рот и только чудом не украсив светло бежевую ткань рубахи красно бурыми пятнами.

– Хорошо-то как, – погладил он набитый живот левой рукой – правая, по-прежнему не вызывала у него доверия: – Спасибо! Ролаша, Два-Семь, спасибо! Обкормили!

– Видишь? – Улыбавшаяся во весь рот женщина подняла голову к потолку: – Всё точно так, как я и говорила. Сытый, он добреет. Мотай на ус, Интеллект!

– Зафиксировал! – Пискнул Два-Семь: – А что до приборов, господин, то я их переделаю, обязательно изменю конструкцию под вашу новую руку!

– Приборов? – С трудом сдерживаясь, чтобы не задремать, непонимающе тряхнул головой Игорь.

– Я про столовые. Вилки, ложки, я сделаю другие ручки, чтобы вам удобнее было.

– Ложечки…ик… Нашлись, а осадочек остался, – едва не издав звук, считавшийся у некоторых африканских племён проявлением высшей благодарности гостя к щедрому хозяину, Маслов поспешно прикрыл рот рукой: – Оставь, – успешно справившись с рвущимися из глотки газами, махнул он рукой: – Научусь. Нечего из меня инвалида делать.

Выбравшись из-за стола, он двинулся было к двери, но стоило только его руке коснуться ручки, как Ролаша проявила свой нрав.

– Ты это не в каюту к себе собрался?

– Туда, – развернувшись, он посмотрел на женщину: – А куда мне ещё?

– Спать завалишься?

– Ну да. Адмиральский час – святое дело. Особенно на корабле.

– Ты два месяца спал!

– И что? – Пожал он плечами: – Если два месяца Кольцо без меня выжило, то что решат лишние минуток шестьсот?

– А узнать, что тут происходило? Пока ты дрых? Как, желания нет?

– Во-первых не дрых, а лечился, усыплённый вами. Это я так – для прояснения картины напоминаю. А во-вторых, – смирившись с потерей отдыха, он вернулся на место: – Кофе дайте, или чего ещё, бодрящего, – попросил Игорь и сделав глоток горячего напитка, как по волшебству, оказавшемуся на столе, кивнул: – Докладайте, соратники мои верные! Как вы тут без меня жили-могли?

– Плохо, капитан, – заторопился Два-Семь: – Без вас, хозяин, и жили плохо, и совсем ничего не могли.

– Не слушай ты этого подлизу, – прервала корабль Ролаша: – Он сейчас тебе такого наговорит, что хоть в петлю лезь.

– А ты, значит, нет? – Откинувшись на спинку, Игорь поднёс стакан ко рту и только тут заметил, что держит его правой рукой: – Ты мне, значит, правду расскажешь? – Сделав глоток, он осторожно поставил стакан на стол, продолжая удивляться соответствию ощущений естественным.

– Правду и ничего кроме её родимой, – закивала Ролаша: – Но говорить я не буду. Сам увидишь. Два-Семь, давай первый ролик.

Освещение в кают-кампании погасло и перед Игорем, едва не касаясь его ног, разверзлась пустота пространства. Дав зрителю полюбоваться холодным блеском звёзд, камера поплыла вниз, давая красивый вид на обжитую систему красного солнца.

Возникшую у ног человека надпись перевела Ролаша, взявшая на себя роль диктора.

– Система Чуньк-Се. Владения Серого, с тремя белыми крапинками, Великого Крыла. Ценность – средняя.

Ничего выдающегося эта система не представляла и Маслов, лениво окинув взглядом планеты и астероидные поля, меж которыми поблескивали искорки спешивших по своим делам кораблей, потянулся к стакану, висевшему в пустоте – стол, как и остальные детали интерьера, просто пропали из виду.

Камера ещё чуть довернулась и по центру проекции, прямо перед Игорем, появился матово серый, с тремя крупными белыми кружками, шар Станции.

Несколько долгих секунд ничего не происходило – всё так же спокойно ползали по пространству огоньки кораблей, всё так же неторопливо влетали и вылетали они со Станции.

Появившейся вместо букв уюс – маленькая фигурка по-воробьиному подпрыгивая, заскакала по низу экрана беззвучно разевая клюв.

– Просит обратить внимание на Станцию, – пояснила Ролаша, но Игорь и сам уже разобрался в птичьей пантомиме – слишком уж демонстративно диктор топорщил крылья, указывая на серый шар.

Внезапно, нарушая размеренный и мирный уклад, пространство неподалёку от Станции, почернело, хотя, казалось бы – как может темнеть и так чёрная пустота и в этом новом мраке зашевелилось нечто, медленно, словно с трудом, пробиравшееся наружу. Чем был этот непонятный объект Игорю удалось разобрать только когда пространство, корчившееся словно в родовых муках, успокоилось, вытолкнув в реальность системы небольшой серый сгусток.