Войны Богов

Броски, удары, визг державшегося на пределе предела прочности металла, весь этот безумный разгул стихий обрушился на человека, бессмысленно цеплявшегося кончиками пальцев за подлокотники. Удары всё учащались – даже Два-Семь, работавший на пике своих возможностей, уже не успевал, пропуская шедшие одной стеной волны. Вдобавок ко всему, начавшие выходить из строя блоки и компоненты, добавляя корабельному ИИ новых забот, так что, волей-неволей на человека времени практически не оставалось.

И Игорь прочувствовал это!

Его то били в живот бесплотные кулаки, то резко тянуло вбок, то, словно давая передышку, на миг отпускало и едва человек начинал радоваться окончанию пытки, как на его голову сыпался град коротких и злых затрещин. В сознании Маслова этот переход слился в единое, ни на миг не прекращавшееся, избиение, конец которому положило досадное, но такое своевременное, происшествие.

Очередной рывок, дёрнувший его тело влево, сменился ударом в спину, и подброшенный вверх пилот взмыл над креслом, сопровождаемый треском рвущихся ремней. Он ещё успел заметить вытянувшиеся вверх, словно пытавшиеся поймать беглеца, обрывки, как вновь сменившийся вектор тяжести, швырнул его в стену.

Два-Семь сделал всё, что мог.

Стена, готовая принять летевшее кувырком тело, вспучилась пузырём и Игорь, сминая оказавшийся многослойным вздувшийся у него на пути пирог, вполне мягко затормозил об её поверхность. Но продолжавшая свою игру буря не желала так просто сдаваться.

Рывок назад и отлипнув от принявшего форму тела отпечатка человек метнулся прочь. Два-Семь выгнул противоположную стену, затем вспучил пол, но всё было за зря. Игравшая с Игорем гравитация трепала его как мягкую игрушку, оказавшуюся в пасти собаки. Старавшийся изо всех сил ИИ проигрывал эту битву. Перегруженный задачами он банально не успевал и буря, словно понимая это, взвинтила темп. Словно тряпичная кукла, Маслов метался по рубке останавливаясь в считанных сантиметрах от готовых принять его пузырей. Заприметив, с каким опозданием готовится защита, шторм вновь взвинтил темп, и Игорь, раздираемый на части ежесекундно менявшийся тяжестью громко вскрикнул, перекрывая визг метала, так же, как и человек, страдавшего от происходящего. Но едва вырвавшись из его груди вопль тотчас стих – нашаривший слабину в действиях Два-Семь шторм швырнул тело вниз, тут же сменив направление поволок вправо и, словно решившись, впечатал в пол, не успевший выгнуться мягким горбом.

Что происходило дальше Игорь увидеть не смог – выключенный жёстким ударом он затих, влипший в обнявшую его как смола поверхность пола. Он не видел, как Ролаша, над бесплотной проекцией которой буря была бессильна, встала над ним на колени и бормоча что-то жалобно-успокаивающее, принялась гладить его по выступавшему из пола лицу. Не видел он и как Два-Семь, наплевав на план, рванул маркер в сторону, едва в накопителях созрел нужный запас энергии, всё это, равно как и беготня ремонтных дроидов, спешно тушивших пожары и латавших разорванные трубопроводы, всё это прошло мимо наконец обретшего покой человека.

Невесомость.

Её мягкие руки баюкали тело человека словно руки матери, той самой, родной и единственной, чьей ласки Игорь был лишён с самого рождения.

Отдаваясь их нежным касаниям, он едва не мурлыкал, ощущая себя крохотным котёнком, сыто дремлющем на ладони заботливого хозяина. Невидимая, но такая нежная, рука прошлась вдоль его спины, и он выгнулся всем телом желая продлить миг касания.

– Игорь, Игорёк, пора вставать, – послышался негромкий, но до краёв полный любви голос. Он принадлежал женщине и у человека ни на миг не возникло сомнения, что с ним говорит его мать, мама, пришедшая на помощь заблудившемуся невесть где сыну. Игорь вновь потянулся, закидывая назад голову – теплые потоки, обнимавшие его, были так мягки, а мама так рядом, что он, чувствуя себя в совершенной безопасности, хотел и мечтал только одного, чтобы это продолжалось дольше, на сколько возможно долго, бесконечно и…

– Игорь, просыпайся, хватит отдыхать, – в потоке любви, теплой струёй, скользившей по его телу, проскользнули тонкие холодные нити требований и он, опустив голову вниз, попытался нырнуть вглубь этого потока, уходя от неприятных ощущений.

– Игорь! – Не теряя любви, омывавшее его течение заметно похолодело: – Не притворяйся! Ты давно в сознании! – По глазам, пробиваясь сквозь сомкнутые веки, ударил яркий и колючий свет: – Подъём, боец! Сколько можно дрыхнуть?! Галактика в опасности!

Такого ледяного душа он не ожидал и резко, словно вынырнувший на поверхность ныряльщик, раскрыл глаза.

Кают-компания.

Он висел в метре над столом и Стражи, окружавшие его, принялись торопливо втягивать в себя пучки тонких щупалец, оканчивавшихся непонятными блестящими инструментами.

– Ну, наконец-то! – Возникшая подле его головы Ролаша всплеснула руками: – Проснулся!

– Я бы ещё подремал, – зевнув, Игорь недовольно покосился на напарницу, выбравшую на сегодня образ медсестры. Не секси версию, а вполне обычную, в длинном белом халате с круглой шапочкой на голове.