Воины бури

Я вглядывался в туман, различая поросшие травой дюны и смутные очертания холма за ними. Так, наверное, чувствовал себя мой предок, который провел корабль через Северное море и высадился на незнакомый берег Британии, не зная, куда попал и какие опасности подстерегают его тут. Звали его Ида, Ида Огненосец. Именно Ида захватил огромный утес близ седого моря, где возник позже Беббанбург. Его люди, подобно тем, что высаживались сейчас с пяти кораблей, должны были точно так же брести через линию прибоя, выгружая на неведомую землю оружие, вглядываясь в даль и гадая, что за враг встретит их тут. Переселенцы одолели этих врагов, и теперь та страна, которую завоевали воины Иды, стала нашей. Ида Огненосец вытеснил прежних обитателей с их пастбищ и долин и гнал до самого Уэльса, до Шотландии, до Корнуолума. Расположенная между этими странами земля стала нашей. Она превратилась в страну, которую в один прекрасный день мы назовем Инглаландом.

Сигтригр спрыгнул на берег.

– Государь, добро пожаловать в твое королевство! – воскликнул я. – По крайней мере, я думаю, что это твое королевство.

Он поглядел на поросшие чахлой травой дюны.

– Это Нортумбрия?

– Надеюсь, что да.

– Господин, а почему не возьмешь королевство себе? – спросил он с улыбкой.

Признаюсь, соблазн был. Стать королем Нортумбрии? Повелителем земель, составлявших некогда страну моих предков? Ведь мой род царствовал здесь прежде. Потомки Иды Огненосца правили Берницией – государством, включавшим в себя Нортумбрию и южные области Шотландии. И это король Берниции возвел Беббанбург на том мрачном утесе у моря. На какой-то миг, стоя на том окутанном туманом пляже, на который набегали ленивые волны, я вообразил себя с короной на голове. А потом подумал про Альфреда.

Я любил его не больше, чем он меня, но не считал плохим королем. Напротив, он был хорошим королем. Королевский сан не приносит ничего, кроме долга и ответственности, и Альфред клонился под их тяжестью, от них лоб его избороздили глубокие морщины, тогда как на коленях образовались мозоли от постоянных молитв. Мой соблазн подпитывался детским взглядом на роль короля – будто, став монархом, можно делать все, что только захочется. Мне почему-то вспомнилась Мус, дитя ночи из Сестера; видимо, я улыбнулся, и Сигтригр принял эту улыбку за согласие с высказанным им предложением.

– Господин, королем должен стать ты.

– Нет, – ответил я твердо, и на миг меня одолело искушение открыть ему правду, но я не мог предложить ему трон Нортумбрии и тут же объявить, что Нортумбрия обречена.

Нам не дано знать будущее. Быть может, некоторые люди вроде моей дочери способны читать рунные палочки и отыскивать пророчества в их запутанном рисунке, а иные, как старая ведьма в пещере, предсказавшая мне некогда судьбу, видят насылаемые богами сны. Для большинства же грядущее сокрыто туманом, и мы способны заглянуть вперед лишь настолько, насколько этот туман позволяет. И все же я был уверен, что Нортумбрия падет. К северу от нее лежала Шотландия, а народ этой страны необуздан, дик и горделив. Мы, наверное, обречены вечно сражаться с ними, но у меня не было желания вести войско в их неприютные горы. Долины скоттов – это сплошные засады, а поход на возвышенности – верная смерть от голода. Пусть скотты живут как хотят на своей земле, но, если сунутся взять нашу, мы перебьем их точно так же, как они истребляют нас, стоит нам вторгнуться в их горы.

К югу от Нортумбрии обитали саксы, и ими двигала мечта – мечта Альфреда. Именно ей я отдал всю свою жизнь. И заключалась она в том, чтобы объединить населенные саксами государства в одну страну. Нортумбрия оставалась последней частью этой мечты, а Этельфлэд страстно желала воплотить оную в реальность. За свою жизнь я преступил немало клятв, но никогда не нарушал слова, данного Этельфлэд. Я сделаю Сигтригра королем, но при условии, что тот станет жить в мире с управляемой Этельфлэд Мерсией. Я посажу своего зятя на трон, чтобы сокрушить его брата и получить шанс напасть на Беббанбург. И я сделаю его королем, пусть даже мне самому предстоит посеять будущую гибель его королевства. Ведь ему придется поклясться блюсти мир с Мерсией, а вот я не смогу и не стану требовать от Этельфлэд не воевать с ним. Нортумбрия Сигтригра будет зажата в капкан между диким севером и стремящимся к верховенству югом.

Я ничего не сказал Сигтригру об этом. Вместо этого обнял его за плечи и повел на вершину дюны, откуда мы смотрели, как мужчины и женщины высаживаются на берег. Туман рассеивался, и открывалась картина того, как вдоль всего пляжа через узкую полосу прибоя перетаскивают щиты и оружие. Дети, вырвавшиеся на свободу после плавания на набитых битком кораблях, с веселыми воплями носились по песку и кувыркались.

– Мы пойдем под твоим знаменем, – сообщил я Сигтригру.

– Под красной секирой?

– Чтобы все решили, будто мы служим твоему брату.

– И пойдем на Йорвик, – предположил он.

– На Эофервик, да.