Воины бури

Мереваль и прочие были правы, разумеется. Самый простой и верный способ удержать Сестер заключался в том, чтобы сидеть за его высокими стенами и позволить воинам Рагналла расшибить лоб о камень. Норманны будут гибнуть. Собралась большая часть фирда, вооруженная топорами, мотыгами и копьями. Крестьяне захватили с собой семьи и скот, поэтому улицы заполнены коровами, свиньями и овцами. Стены Сестера защищены надежно, хотя это не удержит Рагналла от попытки взять их. Но, затворившись в городе и ожидая приступа, мы отдавали всю округу на милость ярла. Он предпримет штурм, и тот, скорее всего, провалится, но численность его войска такова, что оно сможет пережить это поражение и пойдет на новый приступ. В промежутке между атаками войско станет производить набеги вглубь Мерсии, жечь и убивать, брать рабов и захватывать скот. А армия Этельфлэд будет сидеть запертая в Сестере, не в силах помочь той земле, которую поклялась оборонять.

Поэтому я хотел прогнать морского конунга от Сестера. И немедля нанести сильный удар.

Я выбрал время во тьме на исходе ночи, под покровом насланной по воле Тора бури, под грохот его молний, среди ветра и дождя, данных богами. Я посею хаос. Рагналл устроил себе на Эдс-Байриге оплот, но теперь у него нет иного оплота, кроме щитов своих воинов, а воины эти измотаны стихией, устали и озябли, и мы скакали, чтобы убить их.

И убить Бриду. Я думал о сыне, о моем оскопленном сыне, корчащемся от боли на своей койке, и, прикасаясь к рукояти Вздоха Змея, давал себе зарок, что клинок отведает крови, прежде чем встанет солнце. Я хотел найти Бриду, эту колдунью, изуродовавшую моего отпрыска, и клялся, что заставлю злобную тварь кричать так, что ее голос перекроет даже самый сильный гром Тора.

Людей Этельфлэд возглавлял Кинлэф. Я бы предпочел Мереваля, но правительница хотела оставить для защиты Сестера надежного человека. Она наказала своему фавориту подчиняться мне. Этельфлэд и сама, конечно, желала пойти, но в кои веки я одержал победу в споре, заявив, что беспорядочный бой в полумраке непогожего рассвета – не место для правительницы.

– Госпожа, там будет резня, – сказал я ей. – Резня, и ничего больше. И если ты пойдешь, мне придется выделить тебе охрану, и эти воины не смогут участвовать в побоище. Мне нужны все они до единого, и я не хочу переживать, цела ты или нет.

Этельфлэд неохотно согласилась с доводами и отрядила вместо себя Кинлэфа. Теперь он держался рядом со мной и молчал. Ехали мы медленно, спешить не требовалось. Иного света, кроме как от беспрестанных вспышек молний, устремляющихся к земле и заливающих небо серебром, не было, но я и не нуждался в свете. Задача наша была проста. Надо посеять хаос, а для этого требовалось всего лишь добраться до лесной опушки, дождаться, когда первый серый луч рассвета отделит деревья от тени и мы сможем без помех начать бойню.

В сполохе молнии стало видно, что мы достигли конца пустоши. Впереди – только мрак, скрывающий деревья, кусты и призраков. Мы остановились под потоками дождя. Финан подвел своего коня к моему. Я слышал, как поскрипывает его седло и как копыта скакуна чавкают по сырой земле.

– Проследи, чтобы парни рассыпались широкой цепью, – напомнил я.

– Проследил, – проворчал Финан.

Я приказал всадникам образовать восемь отрядов. Каждый выдвигался сам по себе, без оглядки на остальных. Мы как грабли с восемью зубьями – грабли, что должны прочесать лес. Единственное правило, которому необходимо следовать, – убить как можно больше и быстро отойти, пока враг строит «стену щитов». Сигнал к отступлению – звук рога. В Сестер я предполагал поспеть к завтраку.

Если только противник не извещен о нашем приближении. Если его часовые не заметили нас, когда вспышки молний Тора вырвали из тьмы серебристые силуэты всадников. Если враги не сомкнули уже окованные железом щиты, образовав стену, сулящую нам верную смерть. Именно в миг ожидания разум уползает в пещеру трусости и скулит, прося пощады. Я думал обо всем, что могло пойти не так, и ощутил искушение избежать опасности, отвести войско в Сестер, расставить на стенах и дать неприятелям гибнуть в яростных атаках. Никто не осудит меня, если Рагналл поляжет под камнями Сестера: о его смерти сложат еще одну песнь в честь Утреда, и будут распевать ее за пирами по всей Мерсии. Я коснулся висящего на шее молота. По всей окраине леса воины нащупывали талисманы, шептали молитвы богам или Христу и чувствовали, как их до костей пробирает холод, который нельзя было объяснить только проливным дождем и порывистым ветром.

– Почти пора, – негромко произнес Финан.

– Почти, – согласился я.