Воины бури

Рагналл кричал своим копейщикам выступать, но те не сводили глаз с Сигтрюгра, который вместе со своими всадниками прискакал к правому флангу Рагналла. Он обращался к тем, кто не присоединился к атаке, и кто теперь стоял позади стены из щитов Рагналла. Зять побуждал их ударить по Рагналлу.

— Просто убейте их! — закричал я и прибавил шагу.
Нам следовало сблизиться с врагом прежде, чем сомневающиеся решат, что мы обречены. Людям нравится быть на стороне победителя, так что нам необходима победа!

— Живей! — прокричал я. — За шлюху!
Тридцать шагов, двадцать, и ты уже видишь зрачки тех, кто попытается тебя убить, видишь острия копий, невольно останавливаешься, вскинув щит. Страх перед битвой овладевает тобой, вонзает в тебя когти, время останавливается, наступает тишина, пусть кругом вопят тысячи людей. В это мгновение от страха сердце колотится как загнанный зверь, и ты должен с головой окунуться в этот страх.

Потому что враг испытывает то же самое.

Ты пришел его убить. Ты чудовище из его страшных снов. Противостоящий мне норманн слегка пригнулся, опустив копье и приподняв щит. Я знал, что тот или поднимет, или опустит копье, стоит мне приблизиться. Я хотел, чтобы он поднял копье и намеренно опустил щит, прикрыв ноги. Пройдя через множество сражений, я даже не задумывался, зная, что должно произойти. И действительно, норманн изготовился, взлетело копье, метя мне в грудь или шею, я же поднял щит. Скользнув по щиту, копье взлетело вверх, и мы столкнулись.

С грохотом схлестнулись щиты, сталь забарабанила по дереву, люди выкрикивали боевой клич. Я кольнул Осиным Жалом в щель между двумя щитами. Стоящий за мной воин топором подцепил вражеский щит и потянул вниз. Мой противник еще старался вытянуть назад копье, когда я вогнал ему сакс под ребра. Я почувствовал, как клинок пробил звенья кольчуги, вспорол кожу под ней и процарапал по кости. Провернув клинок, я выдернул его, и на мой щит со звоном опустился меч.

Справа меня защищал Финан, коля своим саксом. Мой противник выпустил копье — слишком длинное оружие для стены из щитов. Им пробивают бреши в стене из щитов, но оно совершенно бесполезно при защите. Норманн схватился за свой сакс, но прежде чем клинок покинул ножны, я полоснул Осиным Жалом по испещренному чернильными воронами лицу. Из распоротого лица хлынула кровь, ослепив врага и мгновенно окрасив кровью его короткую бороду. Второй удар, на этот раз в горло, свалил противника наземь. Стоящий за ним норманн перешагнул через павшего и нанес удар, что отскочил от моего щита и вспорол руку моему сыну. Я едва не споткнулся о павшего врага, который еще пытался кольнуть меня саксом.

— Добей его! — прокричал я стоящему позади и стукнул щитом мечника, который, дико завопив, вновь попытался нанести удар. Мой щит навалился на врага, а Осиным Жалом я проткнул его бедро, распоров от паха до колена. По шлему звякнул клинок. Над головой взметнулся топор, и я проворно пригнулся, подняв щит. Топор расколол железный обод и расщепил ивовые доски. Щит надо мной наклонился, а я, заметив кровоточащее бедро, нанес очередной удар. На этот раз свирепо ткнул вверх, и противник, завопив, выбыл из сражения. Финан разворотил скулу воину с топором и вновь замахнулся саксом, метя в глаза.

Стоящий позади меня Гербрухт выхватил у врага топор и обрушил на него. Решив, что я ранен, поскольку пригнулся, Гербрухт яростно завопил, протиснулся мимо меня и обрушил массивное оружие со всей своей силищей. Меч поразил его в верхнюю часть груди, но скользнул вверх, когда топор Гербрутха раскроил надвое шлем противника вместе с черепом. Меня фонтаном обдала кровь, и мозги брызнули на шлем. Поднявшись, я прикрыл Гербрухта щитом. Слева от меня рвался вперед сын, наступив врагу на лицо. Мы смяли передние два ряда Рагналла, и его воины подались назад, пытаясь увернуться от наших окровавленных щитов и мокрых клинков, от нашей яростной страсти к резне.

И я снова услышал лязг и крики и хотя не мог видеть, что случилось, почувствовал дрожь от столкновения слева от меня и понял, что другие присоединились к битве.

— За шлюху! — прокричал я, — за шлюху!

То был неистовый клич! Нас охватила радость битвы, упоение резней. Слева от сына бился Фолькбалд, не уступающий в силе Гербрухту. Вооружившись тяжелой секирой на коротком древке, он подцеплял и опускал вражеские щиты, чтобы мой сын нанес удар сверху. Копье скользнуло под мой щит и ткнулось в стальные полоски сапога. Придавив наконечник ногой, я вогнал Осиное Жало промеж щитов и ощутил, что попал.

Я что-то бессвязно вопил. Финан змеей наносил отрывистые удары между щитами. Увечил предплечья врагов, пока те не роняли оружие, а потом одним ударом вспарывал грудь. Фолькбалд отбросил расколотый щит и, выкрикивая фризские проклятия, рубил тяжелой секирой, крушил сталью шлемы и черепа врагов. Он нагромоздил целую кучу окровавленных трупов и приглашал врагов прийти и принять смерть. Где-то впереди, невдалеке, я заметил стяг Рагналла и вызвал его на бой.

— Рагналл! Ублюдок! Рагналл! Никчемный кусок дерьма! Приди и умри, выродок! За шлюху!