Воины Юга

Конюхи помолчали, потом толстый конюх сокрушенно вздохнул:

— Может. Отчего же нет, ежели он живой. С каждым может случиться. Не хочет. А надо чтоб хотел.

— Надо! — эхом подтвердил конюший. — Должен покрыть прямо сегодня.

Начальники конюшни уставились на Хха, потом разноглазый прямо спросил:

— У тебя возбуждающая трава есть? Или питье какое?

— Для жеребцов? Нету. Они у нас сами по себе хотят. Считай, на воле пасутся, не скучают, — пробормотал не-шаман. — Нужды в снадобьях не испытываем.

Конюхи переглянулись, толстый прошептал:

— Да помогут нам боги, а делать-то что? Слушай, парень, свари снадобье. Мы уж все свои использовали, да что толку. Надо, чтоб Мрак хотел. Вот хоть как, хоть яйца ему ошпаривай, но хотел! Сделай. С каждого из нас по «короне» получишь.

— По пять «корон». С каждого, — глядя в угол конюшни, пробормотал главный конюший.

— Добрые господа, я же со всем уважением. Но снадобья нет, и травы нет. Это же редко востребованное лечение, у меня его вообще ни разу его не спрашивали, — объяснил Хха, стараясь совладать со страхом.

В замковой конюшне все сплошь явно посходили с ума. Самый нормальный здесь был как раз жеребец Мрак, который просто не хочет. Остальные хотят, чтобы конь непременно хотел, и это настолько раздутая и непонятная жаба, что…. Нет, Хха не собирался спрашивать-выпытывать, кому и зачем эта случка столь срочно понадобилась. Этак услышишь нечто, за что и кола не удостоят, а немедля на что-то похуже усадят. Видимо, обряд какой-то черный, недаром же жеребец вороной… или причуда кому-то в голову бахнула… недаром говорят, что король давно не в своем уме. То-то конюхи трясутся….

Хха совладал с неуместными мыслями — нужно что-то сделать, а то дело грозит обернуться самым дурным последствием. Опыт городской жизни, и многочисленные, не такие уж глупые размышления-предупреждения сказителя, подсказывали: если сразу кучу «корон» сулят, то следующей доводом будет пытка.

— Милорды, конь-то все больше волнуется, — намекнул Хха. — Давайте разойдемся, помолчим, пусть успокоится. А мы как раз подумаем.

Жеребец действительно косил яростным иссиня-черным глазом. Совершенно напрасно при нем об ошпаренных яйцах упомянули. Не нужно быть не-шаманом, чтобы понять, что любой самец при таких словах сильно взволнуется.

— Думай, только побыстрее, — потребовал главный конюший. — А то нам всем плохо придется. И Мраку тоже.

Конюхи отошли за колонны, возвышающиеся в проходе между стойлами, и о чем-то зашептались. Хха погладил хищные ноздри жеребца и попробовал заговорить…

Мрак оказался животным хоть и городским, но неглупым. Беспокойство насчет ошпаривания и грозящего меринства у него имелись, но не были единственными и главными. Примерно так о подобных несчастьях любой самец беспокоится. Но были у жеребца и иные страхи и отвращения. Тонкостей не-шаман не уловил, что, наверное, и к лучшему. В целом, стало понятно. Чем утешить коня Хха не знал, просто рассказал о прериях и мустангах. Мрак удивился, задумался. Не-шаман посоветовал про то подумать потом, не спеша, а сейчас сделать, что люди говорят, а то они вообще не отстанут. Мрак был о людях того же мнения — приставучие животные, хуже москитос…

Хха вышел из стойла, кашлянул и сказал:

— Милорды, предполагаю, что делу можно помочь. Ведро моркови — чищенной! — на него полгоршка меда, полгоршка сметаны. Перемешать, слегка взболтать. Ближе к вечеру должно подействовать.

— На кого подействовать? На тебя? — не удержался толстый конюх. — Это разве снадобье⁈ Смех один!

— От настойки, которой вы опоили, у Мрака изжога. Морковь с медом быстро сок пустит и изжогу уймет, — попытался объяснить не-шаман.

— Намешайте жеребцу морковь, вдруг поможет, — с тоской приказал конюший. — Едва ли успеем, да уж все равно.

Конюхи поспешили куда-то вглубь конюшни, видимо, там таилась дверь наверх, в замковые помещения. Конюший отсутствующе посмотрел на Хха и спросил:

— А сметана зачем?

— Для жирности. И потом она цветом на нужное похожа.

Лорд конюший все так же отстраненно кивнул. Хха подумалось, что сметана действительно было лишней. Но Мрака сейчас уместно слегка удивить и развлечь, чтобы не только о своих наскучивших обязанностях думал. Кроме того, чудодейственную сметану очень хвалил бывший вождь — уверял, что это лакомство удваивает силу мужских подвигов.

Конюший продолжал убито молчать, теребя рукоять своего кинжала. Не-шаман вспомнил, как Ноэ многократно повторял, что в общении с цивилизованными людьми, главное — учтивость и ненавязчивая инициатива.

— Милорд, дело не мое, вашей милости много виднее, но все же скажу. У нас лошадей на воздухе случают, там дыхание свободнее. А тесноте и потемках случка не та.На воздухе вообще лошадям вольнее.

— Вольнее… — придушенным эхом простонал-повторил конюший. — М-да…

Принесли ведро с бодрящим-успокаивающим конское брюхо средством. Мрак принюхался, с интересом попробовал… Ведро быстро опустело.