Воины Карфагена. Первая полная энциклопедия Пунических войн

Вскоре после этого Сципион Эмилиан выдвинул свою кандидатуру на должность военного трибуна и получил ее. В отношении Карфагена он, как и Сципион Насика, занимал миролюбивую позицию, что тем не менее не мешало ему поддерживать дружбу с Катоном. Впрочем, он не собирался оставаться в стороне от боевых действий и, когда начался последний поход на Карфаген, выступил в армии своего хорошего знакомого Мания Манилия. Вместе с ним был и Полибий, и мы можем только горько сожалеть об утрате той части его трудов, в которых он описывал осаду Карфагена, разворачивавшуюся у него на глазах.

Похвала Катона Цензора

Вскоре, осенью 148 г. до н. э., Цензорин переправился с отрядом через болото к ближайшему лесу, чтобы заготовить материал для осадных машин, но внезапно подвергся нападению конницы Гимилькона Фамеи. После ожесточенного боя римлянам все же удалось добыть некоторое количество древесины, но это стоило им около пятисот убитых и большого количества оружия, попавшего в руки карфагенян. Соорудив лестницы и прочие осадные приспособления, римляне вновь попытались штурмовать город, и вновь безуспешно. Единственное, что удалось армии Манилия, который продолжал приступ несколько дольше своего коллеги, – это разрушить часть передового укрепления, после чего консулы решили поменять направление атаки (Аппиан, Ливия, 97).

Штурм, руководство которым на этот раз осуществлял Цензорин, начался со стороны косы, выдающейся в море. За дело взялись серьезно: чтобы подвести к городским стенам две огромные осадные машины с таранами (одну из них передвигали шесть тысяч солдат), была засыпана часть болота, тянувшегося вдоль косы. И командиры, и рядовые бойцы работали, не жалея сил, и вскоре римлянам удалось обрушить часть стены, так что стали видны городские строения. Однако воспользоваться своим успехом они не смогли. Карфагеняне оттеснили римлян от пролома, который с наступлением темноты стали спешно заделывать. Понимая, что следующего приступа стена не выдержит, карфагеняне пошли на вылазку – кто с оружием, а кто и просто с факелами – и, пока не подоспело римское подкрепление, успели сжечь или привести в негодность вражеские осадные машины.

Утром следующего дня римляне снова попробовали ворваться в город через пролом, который карфагеняне еще не смогли как следует заделать. Сразу за городской стеной находился пустырь, на котором пунийцы и выстроили свои силы. Те, у кого не было оружия, вооружились кольями и камнями и составили задние шеренги карфагенского войска, а еще немалое количество горожан расположилось на крышах близлежащих домов, чтобы оттуда обстреливать врага. Не смущаясь той выгодной позицией, которую занимали карфагеняне, римляне начали втягиваться в брешь и очень скоро были выбиты оттуда с большими потерями. От полного разгрома римский штурмовой корпус был спасен Сципионом Эмилианом, который предвидел подобное развитие событий и запретил своим отрядам входить в город, расставив их поблизости от пролома, что и позволило ему прикрыть отступление основных сил (Аппиан, Ливия, 98; Ливий, Содержание, 49).

К неудачам первых штурмов римлян прибавилась эпидемия, поразившая расположенный у болота лагерь Цензорина во время летнего солнцестояния. Лагерь перенесли ближе к морю, где воздух был свежее (Аппиан, Ливия, 99).

Между тем инициатива постепенно переходила к карфагенянам. Когда дул подходящий ветер, они пускали в сторону римского флота начиненные серой и смолой горящие лодки и таким образом уничтожили значительную часть вражеского флота. А когда летом 148 г. до н. э. Цензорин оставил свою армию и уехал в Рим (надо было проводить выборы магистратов), пунийцы взялись за Манилия. Однажды ночью они напали на его лагерь, преодолели ров и начали разрушать вал. Положение снова исправил Сципион Эмилиан, который вывел конницу через задние ворота и, атаковав с тыла, вынудил карфагенян укрыться за городскими стенами (Аппиан, Ливия, 99).