Войны Миллигана

— Кевин вопит, что не хочет амитала, поскольку когда я цельный, он не может безнаказанно творить, что ему вздумается. Может, Артур и вычеркнул его из списка нежелательных, но от Кевина вечно одни проблемы. Пока я не под амиталом, ничто не может его остановить. Даже Рейджен не справляется с ним, когда общее сознание слабо или вовсе отсутствует. Кевин предоставлен самому себе, и он ведет себя в стиле «если я хочу выпрыгнуть в это гребанное окно — никто не помешает мне это сделать!» За эти два года он стал сильнее. Когда я выхожу из пятна передохнуть, Кевин обожает занимать сознание. Это настоящая проблема — держать его в спокойствии. Как-то в отделении судебной медицины он занял пятно в тот самый момент, когда доктор Бокс вводила амитал Томми. Изо всех сил он заорал: «Грязная шлюха!» Бедняжку чуть удар не хватил.

— Почему он это сделал?

— Он был взбешен тем, что женщина отбирает его власть, а…. — Учитель остановился и нахмурил брови, удивленный собственными словами. Пожав плечами, он продолжил, — … а Филип всего лишь апатичный хулиган. У него нет привычки хамить или разбойничать. Он просто надо всем смеется, и ничем не интересуется.

— Думаешь, нежелательные могут помешать в Афинах?

— Рейджен считает, что пока у доктора Кола трудности с назначением нам амитала, мы не должны находиться в открытой больнице.

— Но ты говорил, что доктор Бокс способна использовать амитал для контроля нежелательных.

— Амитал давал ей контроль над пятном, она могла решать, кому и как долго быть в сознании — доктор Кол этим никогда не располагал, а жаль. Сейчас ему придется убедить Артура и Рейджена сотрудничать для поддержания порядка, потому что я не в силах удержать Кевина и Филипа от самовольства.

На мгновение они замолчали и как раз вошли в здание.

— Я хотел бы навещать тебя по четвергам. Ты будешь здесь?

— Сложно сказать, — ответил Учитель. — Столько всего происходит. Я оставлю записку о твоем визите. Тогда, если я уйду, кто-то другой будет тебя ждать.

Писатель хотел убедить его присутствовать на следующей встрече но, пока они заходили в здание, он заметил легкую перемену во взгляде и мимике Миллигана.

Учитель исчез.

— Увидимся в четверг, — бросил ему Писатель.

Через несколько дней, во время завтрака, доктор Кол объяснил ему, что Томми настолько изменился, что больше не уверен в собственном существовании. Теперь он похож на Денни, замкнутого подростка, который появляется только чтобы принять боль.

Позже и Аллен отметил изменения в поведении Томми. Он с горечью упомянул кошмарное обращение, которое они переносили в Лиме — их силой вытаскивали из палаты, а после смерти Ричарда их связывали ремнями и пытали током в Барбекю. После этого Томми уже не был прежним. Аллен знал, что Томми чувствовал себя безумцем и стыдился потери памяти, равно как и невозможности принимать решения.

Через некоторое время доктор Кол понял, что между Алленом и Томми происходит жестокая борьба. Медсестры сообщали, что видели, как Аллен работал над портретом, а несколько часов спустя заметили Томми, который вышел из комнаты, нашел картину и испортил ее крупными мазками.

Аллен угрожал Томми сделать то же самое с его пейзажами, если он не прекратит портить его полотна.

— У меня не получается убедить Томми рассказать мне о причинах его поведения, — с сожалением сказал доктор Кол Писателю. — Может, он расскажет вам.

Писатель согласился попробовать наладить мир между двумя обитателями. Понадобились целые дни ненавязчивых расспросов, чтобы Томми наконец отреагировал:

— Аллен не имел права говорить тебе об электрошоке!

— Аллен знал, что с тобой что-то не так, что кто-то должен был попросить о помощи.

— Это моя проблема, Дэниел. Я расскажу тебе, когда приду в себя и буду готов.

И все же Томми описал то, что помнил из эпизода в Барбекю на Колесах и согласился на перемирие с Алленом.

В течение следующих месяцев Учитель с помощью доктора Кола боролся за то, чтобы завершить слияние и стать цельным.

В середине октября 1982 года, опираясь на отчеты доктора Кола, судья Флауэрс пересмотрел свое предыдущее постановление, и позволил Билли участвовать в прогулках по городу небольшими группами пациентов с сопровождением, но все же запретил покидать клинику в одиночку.

Билли проявлял нетерпение, убежденный, что политика опережает его терапию. Ему надоело видеть представителей власти, которые три года назад посмели признать его «недееспособным по причине психических расстройств», и уступать под давлением законодателей и СМИ. Пришлось ждать почти полгода до апреля 1983-го, пока судья разрешил ему «прогулки днем», при условии, что его будет сопровождать терапевт или другой «дееспособный» человек.

Билли не понимал, почему с ним все еще обращаются не так, как с другими пациентами, среди которых есть и убийцы, получившие право выходить из клиники, как только их психиатр решит, что они больше не опасны для себя и окружающих. Он никогда не переходил улицу в неположенном месте, по его словам — с тех пор, как его арестовали в октябре 1979.