Войны Митридата

В том, что армия Тиграна понесла колоссальные потери и фактически перестала существовать, нет ничего удивительного. Одной из причин таких потерь явилось бездарное руководство, а с другой стороны, то, что закованным в тяжелые доспехи катафрактам было практически невозможно уйти от быстрых фракийских и галатских всадников. Что же касается простых пехотинцев, то им пришлось ещё хуже, поскольку, как справедливо заметил Плутарх, «из-за густоты и глубины своих рядов они сами же себе не давали дороги». Поэтому потери были огромные, но явно не сто тысяч человек, как об этом вещает Плутарх.

Если говорить о римских потерях, то честно говоря, данную тему уже надоело разбирать, поскольку с этим явлением приходится сталкиваться постоянно. Поэтому просто отмечу тот факт, что катафракты пиками не только воздух кололи, но и римских всадников и пеших легионеров. Однозначно, что армия Лукулла понесла гораздо большие потери, чем те, о которых сообщил грек из Херонеи.

Трофеи, которые достались победителям, были значительны, но самым ценным из них оказалась царская диадема Тиграна. Царь был настолько перепуган, что снял с себя диадему и отдал сыну, велев бежать наследнику по другой дороге. Трудно сказать, по какой причине, но царевич отдал диадему слуге, а тот попал в плен. В итоге она оказалась у римлян.

Плутарх так охарактеризовал действия римского командующего в войне против Митридата и Тиграна: «Что касается самых способных и опытных в военном деле римских полководцев, то они больше всего хвалили Лукулла за то, что он одолел двоих самых прославленных и могущественных царей двумя противоположными средствами – стремительностью и неторопливостью: если Митридата, находившегося в то время в расцвете своего могущества, он вконец измотал, затягивая войну, то Тиграна сокрушил молниеносным ударом. Во все времена немного было таких, как он, полководцев, которые выжиданием прокладывали бы себе путь к действию, а отважным натиском обеспечивали безопасность». Как говорится, в этих войнах Луций Лициний превзошел сам себя.

Противостояние

Прямым следствием разгрома армянской армии стало падение Тигранокерты. Манкею и его воинам стало не до смеха, когда они увидели, что армия Тиграна разбита и уничтожена. Командир гарнизона быстро сообразил, к каким последствиям это может привести. Он прекрасно помнил, сколько в городе проживает людей, которых по приказу армянского царя выселили из родных мест и заставили насильно осесть в Тигранокерте. И если относительно адиабенцев, ассирийцев, гордиенцев, каппадокийцев и прочих выходцев из Малой Азии военачальник был спокоен, то греки вызывали у него серьезное беспокойство. Но особенно он тревожился по поводу греческих наемников, служивших под его командованием. Если они столкуются с горожанами – эллинами, то можно ожидать мятежа. И Манкей велел разоружить греков-наемников.

Те не рискнули воспротивиться воле начальства и сдали оружие, но опасаясь, что после этого их просто могут рассадить по темницам, вооружились палками, а по городу ходили только большими группами. И одновременно вступили в переговоры с греческим населением Тигранокерты. Но Манкей об этом узнал и послал своих людей арестовать заговорщиков. Однако греческие наемники были воинами опытными, что и доказали своим бывшим товарищам по оружию. Намотав на левую руку плащи и отражая такими импровизированными щитами удары, они забили палками воинов Манкея. Затем разобрали их оружие, призвали на помощь горожан эллинов и захватили участок крепостной стены между двумя башнями. А оттуда уже стали призывать римлян.

Город бурлил, как кипящий котел, и Манкей растерялся, не зная, что ему делать – то ли усмирять горожан на улицах, то ли освобождать стену от бывших наемников. Но пока он думал, Лукулл, привлеченный суетой на стенах и шумом, который доносился из Тигранокерты, решил воспользоваться моментом и начал штурм. Легионеры добежали до стены, и греки стали им помогать взбираться на неё. В суматохе римляне прорвались к воротам и распахнули их, впуская в город остальные когорты. Тигранокерты пали.