Войны с Японией

Ваш С. Витте.

10 августа 1900 г.

Если бы еще не было такого разумного министра иностранных дел, то совсем бы была беда.

Я говорил и писал его величеству, что не вижу цели взятия Пекина. Послы оказались целыми, в последнее время с ними установились сношения, и, наверное, при терпении кончилось бы тем, что или в Пекине все умиротворилось бы, или они были бы нам сданы. С этой целью можно было бы подойти к Пекину и взять их. Что же касается китайского правительства, то, как я писал, оно ушло. Что же теперь идти далее? А между тем, войдя в Пекин и без нужды разгромив его, нелегко оттуда уйти. Но все-таки нужно ожидать благоприятного случая, чтобы уйти. Не ожидать же нам Вальдерзе и его погрома.

Красный архив. М.; Л., 1926. Т. 5 (18), с. 39–41.

Дорогой Димитрий Сергеевич.

Вчера у нас, наконец, было совещание у его величества (я, гр. Ламздорф и Куропаткин). Были приняты решения, подтверждающие программу, с самого начала беспорядков заявленную его величеством, т. е. полное бескорыстие, восстановление порядка, скорейшее возвращение домой и решение не соблазняться никакими соблазнами. Куропаткин, видя настояние его величества, во всем уступал, но я ему глубоко не верю. Он положительно сорвался с цепи и ежедневно без удержу юродствует. Как высказала императрица Мария Федоровна, — хочет себе при жизни монумент Петра I.

Во вторник выезжаю и в воскресенье буду в Париже, буду стремиться скорее вернуться. Боюсь, очень боюсь, что Куропаткин в это время натворит.

Крепко кланяюсь.

Ваш С. Витте.

13 августа 1900 г.

Красный архив. М.; Л., 1926. Т. 5 (18), с. 41.

Дорогой Димитрий Сергеевич.

Китайские дела, как вам это видно из газет, идут хорошо. По крайней мере, острый период окончился — от китайцев ничего серьезного, в особенности на севере, ожидать нельзя. Как я всегда говорил, у них никакого серьезного войска не оказалось. Таким образом, после взятия Мукдена (что, вероятно, последует на днях), вероятно, начнется демобилизация. Я это весьма прошу, и А.Н. Куропаткин обещает. Что касается переговоров, то они будут идти весьма и весьма долго. Очень жаль, что пошли в Пекин. Благодаря этому правительство (гидра, Куропаткину) ушло и, в сущности, не с кем говорить. Император, императрица — в руках шайки Двана, и извольте теперь их освободить. Куропаткин хотел сию гидру захватить, а вышло, как Ламздорф и я предсказывали, совершенно обратное. Это — неприятная сторона дела, которая, в конце концов, не грозит бедами, но крайне затянет все дело.

Я также не боюсь компликаций с европейскими державами, но остается черная точка — Япония. Боюсь, что она влезет в Корею, и хотя государь сказал, что он и тогда не двинется, но все-таки это будет очень неприятно. Это, по существу, неприятно и, пожалуй, может нас возбудить. Я советую сделать предложение о нейтрализации Кореи. (…)

Ваш С. Витте.

Пятница (ранее 18 сентября 1900 г.)

Красный архив. М.; Л., 1926. Т. 5 (18), с. 42.

Сегодня, дорогой Димитрий Сергеевич, получил ваше письмо. Я полагаю выехать отсюда в самом конце месяца, а, следовательно, если вы приедете сюда между 25 и 27, то меня застанете. Но о выезде моем с государем ничего не говорил. Уверен, что не встречу возражений. Но я не знаю, как будет с гр. Ламздорфом и Куропаткиным — скоро настанет момент формулировки наших условий по китайскому делу, и тогда мое участие почти по каждому пункту будет необходимо. Если мы будем врознь, будет большое замедление. Куропаткин говорит, что в конце месяца выедет, гр. Ламздорф говорит, что ему надо ехать, но не знает, что скажет его величество. Таким образом, весь этот вопрос находится в неопределенном положении. (…)

Ваш С. Витте.

15 октября 1900 г.

Красный архив. М.; Л., 1926. Т. 5 (18), с. 43–44.

Дорогой Димитрий Сергеевич.