Воины света. Меч ненависти

Кальф откашлялся. Открыл рот, хотел что-то сказать, но не нашел слов. Наконец он закрыл двери. Он не мог смотреть ей в глаза.

— Я долгие годы тосковал по тебе. Но сейчас… Ты всегда была светом в моей жизни… Не сгорю ли я, если коснусь этого света? Правильно ли…

Сколько Асла себя помнила, она смотрела на Кальфа с восхищением. Еще будучи маленькой девочкой, она решила, что однажды станет его женой. Его широкие плечи, развевающиеся светлые волосы, самоуверенное спокойствие, которое исходило от него, — все это очаровывало. Он не был похож на остальных мужчин, которые пили, хвастали и считали себя неотразимыми. Его тихий характер притягивал ее, и уже тогда она думала, что он тоже любит ее. Она никогда не сомневалась в том, что однажды будет танцевать с ним вокруг камня.

Асла вспомнила, что рассказывал Альфадас о любви эльфов. Они обещают друг другу расстаться прежде, чем между ними возникнет первая ложь. Они считают, что если есть что-то, о чем нельзя друг с другом говорить, то пришло время отпустить любовь. Альфадас ворвался в ее жизнь словно ураган. Он очаровал ее и повернул ее жизнь в новое русло. Герой из эльфийской страны, обладавший женщинами бесконечной красоты, пришел к ней, дочери рыбака, и попросил ее руки. Тогда она чувствовала себя как в сказке, которая стала реальностью. Как она могла сказать «нет»? Прошли годы, прежде чем она поняла, что нельзя жить сказками. Поначалу ее не трогало, когда Альфадас стоял у их дома и смотрел на Январский утес, туда, где высился каменный круг, врата в другой мир. Постепенно она начала понимать его тоску. По ту сторону камней было что-то, что разделяло их, несмотря на то что она не могла облечь это в слова. Альфадас любил ее и детей, Асла знала. Он всегда был ей хорошим мужем. Относился к ней тепло и с большей приязнью, чем другие мужчины ее деревни к своим женщинам. Его красивые слова и улыбка все еще держали ее в плену. Он пытался исполнять любое ее желание. Но его взгляды наверх, на Январский утес, с каждым годом, который они проводили вместе, наносили все более глубокие раны. Там было что-то, чего она никогда не сможет ему дать. Он никогда не говорил об этом, и от этого было еще хуже.

В голове снова пронеслись слова, которые Альфадас сказал о любви эльфов. Если бы она была эльфийкой, то, наверное, уже давно рассталась бы с ним. Но она была Аслой, дочерью рыбака. Она не могла просто бросить мужчину, которому рожала детей. Она не хотела этого!

Может быть, она нашла бы в себе силы вечно жить с тоской, если бы эльфы никогда не вернулись в Фирнстайн. Теперь она знала, о чем он тоскует. Она видела женщин. Они были такими непохожими. Не только их красота сбивала с толку. Они источали силу и гордость, подобную которой Асла не видела ни у одной из человеческих дочерей. Все в них было совершенно. Они переходили грязную дорогу, и их ноги никогда не пачкались. Они могли разделать рыбу, и от них никогда не переставал исходить приятный запах, лучше аромата самых красивых цветов, которые знала Асла. Кто она по сравнению с ними? Неужели цветок, распускающийся в конце лета, лепестки которого уже обрамляет коричневая кромка?..

И всех этих женщин она должна была принимать в своем доме и угощать, а Альфадас ни на миг не задумался о том, что она при этом чувствовала. И все это она вынесла бы, если бы не одна из них! Сильвина! В ней было что-то кошачье. От нее исходил запах леса. Сильвина почти не входила в ее дом. Она держалась отстраненно. Альфадас тоже избегал ее. Но именно то, как он избегал ее, как не отваживался даже обменяться с ней взглядом, выдало его. Когда-то Альфадас любил эту эльфийку, и его чувства, быть может, были погребены, но не погасли. О ней думал он, когда смотрел на Январский утес. Асле хотелось никогда не встречать Сильвину!

Вспомнилось заверение мужа в любви. Его последние слова, которые он произнес, прежде чем пройти через врата в чужой мир. Он пообещал вернуться к ней. И, так открыто говоря о своих чувствах, он проявил слабость перед королем и всеми воинами. Мужчины так не поступали, это считалось женским поведением. Но ведь он никогда и не был таким, как другие мужчины, печально подумала Асла. Поэтому она и любила его. Даже теперь.