Войны за Бога. Насилие в Библии

Нам не стоит также видеть в проблематичном тексте чистую археологию, сохранившийся курьезный обломок жестокого примитивного мира, в котором создавались библейские книги. Поскольку общество продвинулось далеко вперед, скажет кто-нибудь, современному слушателю не стоит обращать внимание на библейские стихи о геноциде – разве что можно подивиться этой окаменелости, отражающей конфликты древнего мира. Понимание исторических обстоятельств создания текста – продолжит этот человек – устраняет необходимость с почтением относиться к нему в другом позднейшем контексте. А какой-нибудь циник может сказать примерно следующее: утверждения Писания имеют вечную ценность до тех пор, пока верующие в них эту ценность находят.

Если это справедливо, тогда непонятно, почему любой другой отрывок Библии обладает хоть каким-то авторитетом – если его авторитет не объясняется тем, что он соответствует консенсусу нынешнего просвещенного мира. Эта идея может привлекать нынешних либеральных верующих, когда те сталкиваются с неприятными библейскими текстами, по-видимому, отражающими отрицательное отношение к власти женщин в церкви или к гомосексуализму. Однако нам не следует необдуманно соглашаться с тем, что нынешнее просвещенное сознание обязательно стоит выше древнего и что история состоит из длительной борьбы между устаревшими священными текстами и гуманной секулярной современностью. Некоторые идеи, которые представлялись крайне прогрессивными, современными, на поверку оказывались глубоко порочными, в то же время иные традиционные религиозные представления, казавшиеся устарелыми, снова завоевывали большое доверие. Совсем недавно «прогрессивные» люди единодушно поддерживали такие идеи, которые сегодня вызовут отвращение у либералов, в частности идеи евгеники и расового превосходства. Если мы вправе ставить под вопрос или отказываться признавать отдельные тексты и истории, это еще не означает, что Писание не содержит важнейших истин.

Тот факт, что какой-то библейский отрывок возмущает современного прогрессивного читателя, сам по себе не означает, что этот текст утратил значение. Современные идеалисты и участники протестных движений с удовольствием говорят о радикальных социальных идеях Иисуса или ветхозаветных пророков именно потому, что эти тексты бросают решительный вызов современным ценностям. Но, как мы видели, тексты о завоевании Ханаана не более древние или примитивные, чем пользующиеся таким уважением тексты пророков. Если мы заявим, что одни части Библии авторитетнее других, нам придется сформулировать критерии, на основе которых мы проводим соответствующую сортировку.

Чистое истолкование

Помня о подобных тупиковых ходах, давайте возьмем текст Второзакония 7:1–2 и представим себе, что этот текст нам попался во время индивидуального чтения Библии или что мы его услышали в церкви или даже читаем его, готовясь построить на нем проповедь. Какой подход в данном случае мы изберем? Разумеется, то, что я предлагаю ниже, ни в коем случае не следует воспринимать как руководство к толкованию, это просто некоторые личные заметки.

Прежде всего следует честно признать, что эти библейские слова нас шокируют: они уродливы, они неприемлемы. Нам придется встретиться в этом отрывке с идеей херема и понять ее со всеми ее последствиями, помня, что херем не был типичным проявлением жестокости древних людей, ведущих войну. Мы вправе попытаться рассмотреть исторический фон данного отрывка: когда, например, он был создан, при каких обстоятельствах и имеет ли он какое-то отношение к реальным войнам или кампаниям. Но когда мы проделаем эту работу, библейские слова останутся такими же, как были, и они причинят нам те же мучения.