Войны за Бога. Насилие в Библии

Протестантская традиция приучила позднейших авторов думать, что священные писания других религий также представляют наивысший авторитет для верующих. По мере того как Запад сталкивался с другими верами в эпоху империализма, ученые публиковали антологии священных текстов разных народов, что позволило сравнить между собой разные писания великих религий. За этим стояла следующая негласная предпосылка: если ты знаешь священные тексты религии, ты понимаешь эту религию — хотя часто издатели спорили о том, какой же именно текст играет для данной религии такую же роль, какую Библия играет для христианства или иудаизма. Лишь после встречи с христианами индуисты решили, что их веру кратко и достаточно верно излагает Бхагавад-гита, некий аналог Нового Завета, который нередко раздавали миссионеры. Когда в 1944 году Роберт Баллу опубликовал свой сборник священных текстов, он утверждал, что его книга позволит читателю «постичь суть восьми самых значимых мировых религий, представленных их основными священными текстами»{381}.

Но в самом ли деле священные тексты разных вер содержат суть, самое ядро данной религии? Составители антологий подобных текстов считали именно так. Однако их представления о том, в чем заключалась эта суть и что «открывали» писания, страдали крайним субъективизмом. Большинство издателей тщательно отбирало и выделяло те отрывки, которые, как им казалось, лучше всего демонстрировали этическую и мистическую высоту данной религии; они предполагали, что люди разных вер могут объединиться вокруг общих целей, несмотря на свои различные обычаи и обряды. А на практике могло показаться, что все религии мира представляют собой просто разные версии либерального протестантизма{382}.

Какие бы благие намерения ни отражал такой подход, он имеет мало отношения к повседневной реальности любой религиозной традиции, которая определяется ее историческим опытом и культурным наследием. Представим себе гипотетического антрополога из совершенно иного общества или даже с иной планеты, который пытается понять христианство: сильно ли ему в этом поможет самое прилежное изучение Библии? Допустим, наш антрополог вникает в каждое слово Писания, находит его ключевые темы и в итоге приходит к убеждению, что теперь он понял все нюансы христианства (а также иудаизма, в качестве бонуса). После этого он пытается понять смысл католической мессы в Чикаго, или паломничества на Филиппинах, или собрания квакеров в Лондоне — и оказывается, ему совершенно ничего не понятно.

Так наш антрополог сможет усвоить одну важную вещь: оказывается, в разных частях земного шара представители одной и той же религии ведут себя по-разному. Скажем, в какой-то стране христиане по своему мышлению и поведению больше напоминают своих мусульманских соседей, чем христиан других стран мира. Он поймет, что стереотипы восприятия в религии часто неверны и что здесь лучше рассматривать такие формы поведения, которые выходят за рамки отдельных религиозных традиций. Он может найти, например, немало общего между христианскими и буддистскими монахами, несмотря на то что они опираются на совершенно разные духовные основы. Или он может с удивлением отметить, что христианское богослужение пятидесятников напоминает экстатические практики других традиций, в частности суфизма в исламе.

Наш инопланетянин удивится и тому, как менялся христианский опыт с течением времени, так что в различные эпохи центральное место занимали совершенно разные представления. Когда какая-то часть верующих считает, что данный предмет или данная позиция имеют ключевое значение, можно найти других христиан, для которых эти вещи ничего не значат; при этом, чтобы найти самые существенные отличия, антропологу не обязательно исследовать малочисленные секты или маргиналов. В таком-то веке большинство христиан думало, что наивысшими добродетелями являются безбрачие и отречение от мира, а их потомки утверждают, что выше всего стоят семейные ценности. В одну эпоху большинство христиан с энтузиазмом принимают идею священной войны, в другую эпоху их потомки не менее энергично эту идею отрицают. И в каждый период большинство верующих считало альтернативные представления нехристианскими или антихристианскими. Причем верующие всегда считали, что верны одному и тому же Писанию, хотя толковали они его по-разному. Определенные библейские тексты и истории были чрезвычайно важны для одной эпохи, а в другой период о них уже никто не вспоминал. Изучая как прошлое, так и настоящее, довольно трудно найти «суть» христианства, и не менее трудно связать его облик с его Писанием.

Разумеется, все это не позволяет нам сказать, что Писание не оказывает влияния на религию. Священные тексты крайне важны: они дают руководящие принципы религии и также являются хранилищем ресурсов, к которым верующие могут снова и снова обращаться в каждом последующем поколении. Однако верующие могут разделять одинаковые ключевые положения религии, но при этом разительно отличаться друг от друга по своим обычаям и по тому, как они эту религию практикуют.