Воины зимы

Третья фоторазведывательная авиагруппа когда-то называлась Третьей бомбардировочной эскадрильей, принимавшей участие в ударе по Плоешти[90]. То есть они были одной из четырёх авиагрупп, ставших жертвами бойни у нефтепромыслов. Из двадцати семи B-29A вернулся только "Самогонщик". Оба внешних двигателя выбиты, крылья и хвост превратились в решето от пуль и осколков снарядов, команда потеряла четверть убитыми, а половина оставшихся в живых были ранены. Они уцелели только потому, что раньше других повернули назад. Одинокий обратный полёт запомнился сплошной борьбой за выживание. Они дотянули домой, но как и почему, не смог бы объяснить никто. Держаться в воздухе самолёт просто не мог, но он держался. Они вернулись, шасси при посадке сложилось, бомбардировщик из-за множества повреждений списали.

Третью перевели в Россию, оснастили разведывательными машинами, переименовали и отправили базироваться в Исландию. Их новая задача, фоторазведка, казалось вполне безопасной, но вовсе не была таковой. RB-29C работали поодиночке под покровом темноты, собирали данные, всё глубже и глубже проникая на враждебную территорию. Их потери составляли около 10 процентов. Это считалось незначительным по меркам массированных рейдов с русских аэродромов, но в абсолютном исчислении было много. Статистически, 10-процентная вероятность означала, что у данной команды оставался всего лишь 7-процентный шанс дотянуть до окончания рабочей смены[91].

Но награда того стоила. Экипажи вернутся в континентальную часть США и после отдыха будут назначены на Тихий океан. Там они будут противостоять японцам, проводя жаркие дни на островных пляжах с холодными пивом, а тёплые ночи – с ласковыми девами. Некоторые команды после этого покидали авиагруппу и демобилизовались. Затем они пропадали из виду. Вполне обычное дело после расслабляющего отдыха на островах. Недавно одна фоторазведывательная авиагруппа, 305-я, была отозвана из Кефлавика и исчезла, не оставив следов. Усиление для Тихого океана, ещё одна причина японцам сидеть тихо и не задирать американского орла. Немцы вполне были в состоянии остановить армады B-29, но японцам определённо придётся намного тяжелее.

— Как обстановка? — капитан Ян Нимчик хотел как можно скорее покинуть Северное море. Они только что закончили съёмку побережья до самого Гамбурга. Боевая задача подразумевала глубокое проникновение во враждебное воздушное пространство, контролируемое ночными истребителями.

— Мы зафиксировали картины берега, которые заказало командование. Думаешь, тошнотики на авианосцах пойдут сюда?

— Должны бы. Я слышал, они планируют подогнать свои посудины поближе. Никакой другой причины забираться так далеко нет. Есть излучение?

— Только береговые радары на пределе дальности. Они, вероятно, следят за нами. Командование говорит, что у немцев слишком мало бензина, чтобы отправлять перехватчики за единственным самолётом.

— Ну да, верно, — голос капитана был полон цинизма. — А куда же делись те самолёты, которые не вернулись? Волки съели, поди?

В кабине раздался хохот. Логика командования была простой, как бревно. Вернувшиеся самолёты не докладывали о ночных перехватчиках. Следовательно, немцы не отправляют ночные истребители за одним-единственным разведчиком – так же, как любители природы утверждают, что ни один человек не рассказывает о съедении волками. В обоих случаях ошибка в рассуждении одинакова. Те, кого съели волки, об этом уже не расскажут, так же как и сбитые ночными истребителями RB-29.

— Командир, прямо по курсу на картографическом радаре Гамбург, — этот радар, расположенный прямо на брюхе, давал хорошие снимки, особенно там, где вода и земля создавали яркий контраст. Зоны застройки тоже отлично просматривались, ярко-белые на тёмном фоне. — Мы пишем изображения на плёнку.

— Отлично. Давайте сваливать отсюда.

— Верно, командир. Ой-ой…

Ян подумал, что больше других слов английского языка ненавидит именно это "ой-ой".

— В чём дело?

— Излучение воздушного источника. FuG.220 "Лихтенштейн"[92]. Ночной истребитель. Позади, и судя по силе сигнала, он нас видит.

— Пора сматываться.

"Лихтенштейн", определённо, указывал на He.219[93]. Злой зверь, быстрый и прекрасно вооружённый. Его радар по меркам американских истребителей был недостаточно хорош, но немецкие экипажи своё дело знали. "Самогонщик" попал в беду.

— Двигателям полную тягу. Откуда он заходит?

На RB-29C стояло четыре детектора: один в носу, другой в хвосте, и по одному на законцовках крыльев. Опытный оператор мог с их помощью определить направление на источник. У "Самогонщика" был очень хороший оператор.

— Он позади нас, несколько правее.

— Расстояние?

— По силе эха я сказал бы 25–35 километров. Может быть, ближе к 40. Задавить его, кэп?

— Нет. Оставим уловки напоследок. Скажи, когда он будет у нас точно на хвосте. Пусть отрабатывает свой ужин.