Вокалистка

Антон понимал, что одного лишь голоса Саны недостаточно для успеха. Курортные гастроли окончательно провалены — и это полбеды. В будущем потребуются новые песни, студийные записи, выступления на телевидении. Для этого нужны дружеские связи, но в музыкальную тусовку просто так не пробиться, это тесный круг стареющих звезд, ощетинившийся против молодых конкурентов.

Фальшивая Арина Славская стала шарахаться своего нового имени и в конце концов сбежала в Москву, чтобы восстановить прежний паспорт и получить официальную зарплату за летние месяцы. Это стало последней каплей в развале группы.

Однажды ранним утром, пока Сана еще нежилась в постели, Антон разбудил ее. Он был одет, а у его ног стоял собранный чемодан.

— Мой отпуск закончился, я возвращаюсь в Барнаул, — грустно сообщил он.

Девушка села в кровати, с тревогой глядя на него.

— Я с тобой? — спросила она.

— Ты снова хочешь стать уборщицей? — кисло улыбнулся он.

— Я для тебя только уборщица? — растерянно произнесла Сана, собираясь продолжить: не подруга, не жена, не любимая, даже не партнерша по отъему денег у мошенников. Как же так?

— Уголек, я оставил тебе на жизнь. — Антон показал деньги на столе. — До следующего лета тебе хватит.

— До следующего лета, — разочарованно повторила девушка.

— Ты пойми, нам надо затаиться, а потом мы снова заработаем, как раньше, без концертов.

— Я хочу петь, — честно призналась Сана.

— У тебя классно получается, — похвалил Антон. — Езжай в Москву, там больше возможностей. А мне с Витьком пора отваливать, дорога длинная.

Когда он ушел, Сана первое время слушала: не вернется ли при выходе из гостиницы, не передумает ли, задержавшись на светофоре, а может, вот сейчас резко развернет машину и останется в городе. Когда родное урчание двигателя бесследно рассеялось вдали, она упала лицом в подушку и долго рыдала.

26

Тропинка в снегу, протоптанная вокруг заурядного московского кинотеатра, привела Сану Шаманову ко входу в подвальное помещение.

«Убогое местечко для Жени Якобсона», — подумала Сана, спустившись в плохо освещенный коридор с трубами над головой.

Евгений Якобсон представлял молодое поколение концертных администраторов без чванливой заносчивости мэтров и высокомерия чиновников от музыки. Высокий, нескладный, весь, как на шарнирах, но жутко деловой. Не битый жизнью он ничего не боялся и смело договаривался с кем угодно и о чем угодно. Помимо денег Женя ценил время, поэтому говорил коротко и по делу.

Когда Сана осталась не удел, он прибрал вокалистку к рукам, сделав заманчивое предложение:

— Сотка в неделю и работаешь только со мной. Что скажешь?

Сана восприняла приглашение, как подарок судьбы.

Якобсон использовал ее способности сходу запоминать и точно копировать мужские и женские вокальные партии. Болезненная тяга народа к западной музыке была на подъеме и любой советский ансамбль исполнял на концертах зарубежные шлягеры. Песни звучали фальшиво из-за ужасного произношения исполнителей, и только на тех концертах, где тайно пела Сана, зрители были в восторге и обеспечивали кассу. Ей не нужно было понимать текст, она идеально повторяла один раз услышанное.

Звуки музыки привели Сану в просторную подвальную комнату, где репетировали музыканты. Перед ними на бетонном полу синхронно двигались под музыку три темнокожие девушки и черный вертлявый парень. Женя Якобсон, как театральный режиссер, то и дело им что-то подсказывал.

Увидев Сану, он продолжил работу, одновременно разговаривая с ней.

— Привет, Шаманка! Слышишь, что играем?

— «Boney M», — ответила Сана.

В декабре 1978 знаменитая западная группа впервые приехала в Советский Союз и как раз в эти дни давала концерты в Москве.

— Бони — это чума! Небывалый ажиотаж, — делился восторгом Евгений. — Официально билеты по шесть рублей, но в кассах их нет, разошлись по министерствам и партийной номенклатуре. А перепродают их по двести пятьдесят! Жаждущих — море! Народ выкладывает две месячных зарплаты за яркое зрелище. Чума!

Сана пожала плечами:

— Зачем позвал, Женя?

— Как обычно, шаманить. Озвучить этот маскарад.

Якобсон верил, что удивительные способности Сане достались от деда-шамана, и не исключал, что сибирской девушке со шрамом помогают потусторонние духи.

— Стоп! — Якобсон хлопнул в ладоши, музыка стихла.

Администратор накинулся на темнокожего парня:

— Твое дело танцевать! Петь и не пробуй, твой микрофон отключен. А вы, девочки, не на заводской дискотеке парней клеите, а на большой сцене выступаете. Движения раскованные, но не вульгарные, бедрами больше, бедрами! На лицах томные улыбки, а взгляды на зрителей, скользите глазками. Вы же видели, как «Boney M» выступают. Я на вас кучу бабла угрохал, на концерт отправил.

— Это Паула в ритм не попадает, — оправдывалась одна.

— Какая Паула! Запомните свои имена: Бобби, Лиз, Мейзи и Марси. Поехали, заново!

Зазвучала ритмичная музыка, репетиция продолжилась.

— Откуда ты их взял? — спросила Сана.