Вокалистка

В перерыве между концертами Ракитин услышал, как администратор дает указания чернокожим певцам и те довольно хорошо изъясняются на русском, хотя на сцене с вычурным акцентом произносили только «спасибо» и «я вас любить». Да и вообще в прессе писали, что «Boney M» покинули Советский Союз. Сопоставив эти факты, майор догадался, что присутствует при наглом мошенничестве организованной группы лиц. Обида за потраченную двадцатку разгорелась в нем с новой силой.

В голове роились планы. Арест рядового спекулянта театральными билетами неблагодарная рутина, а вот если накрыть организаторов мошеннических концертов, то новые звездочки, считай, уже на погонах. Конечно, такую операцию следовало согласовать с начальством.

Майор покинул здание, чтобы позвонить, и увидел начальника городской милиции полковника Фролова с супругой, направлявшихся на следующий концерт. Ракитин доложил о своих подозрениях начальнику.

Полковник нахмурил брови:

— А вдруг, ты ошибаешься, и артисты настоящие? Скандал мне не нужен, мне нужны веские доказательства, что на сцене мошенники.

— Доказательства будут. Вы сами увидите, — заявил майор.

— Где?

— Во время концерта. А зрители станут свидетелями.

— Ну, смотри, майор. Проколешься — мной не прикрывайся, — предупредил начальник.

— Так точно! Буду действовать согласно оперативной обстановке, — отчеканил Ракитин, словно получил приказ.

Он вызвал патрульные экипажи, дождался начала концерта и посередине третьей песни задержал Сану Шаманову. Ее микрофон за кулисами отсоединили на полуслове. Музыканты на сцене продолжали играть, темнокожие певцы двигались в такт музыке, девушки попытались спасти песню своими голосами, но из-за стресса так явно фальшивили, что благодушно настроенные зрители разом оторопели.

Музыка стихла. В зале стал нарастать гул недовольства. За сцену прибежал злой Якобсон, надеясь устранить техническую накладку, и увидел Шаманку в наручниках.

— Этого тоже пакуйте, — дал указание майор.

В течение следующих минут были задержаны все участники группы, а также директор дворца культуры Матвеева. Последние команды громогласно отдавал полковник Фролов, чтобы все видели, кто руководит операцией. Опасаясь, что громкое дело заберут в столицу, полковник приказал допросить всех подозреваемых в местном управлении до утра. Лаврами победителя не следует делиться.

29

Задержанных музыкантов и руководителей допрашивали по одному в разных комнатах управления. Очередь Саны подошла не сразу. Находясь в полуподвальном помещении за решеткой, она погрузила себя в состоянии сверхчувствительности, чтобы слышать все, что говорят на допросах в любом кабинете большого задания.

Женя Якобсон бодрился, пытаясь представить происшествие недоразумением:

— Что вы мне предъявляете? О каком-таком «Boney M» говорите? На афише написано: группа с Карибских островов. Все! Это начинающий коллектив, у них еще нет названия. Они работают на законных основаниях. Я вообще ни при чем. Помогаю зарубежным артистам в качестве переводчика.

— Музыканты одеты, как «Boney M», и исполняют их песни.

— Ребята подражают. Разве это запрещено? Многие наши артисты исполняют зарубежные песни. Что здесь такого?

— Все в городе говорили, что приехали «Boney M». Это мошенничество! — напирал следователь.

— Я не знаю, что говорят у вас в городе. А мошенничество — это когда кого-то нагло обманули. Я лично никого не обманывал, а вот вы и ваши сотрудники сорвали законный концерт.

— Ладно, поговорим о другом. При задержании у вас изъяли крупную сумму денег. Как вы объясните их происхождение?

— На машину копил, привез с собой. — Якобсон наклонился к следователю и заискивающе пояснил: — В Москве за «жигули» бешеные деньги просят, а здесь, по слухам, дешевле. Вы не подскажите, к кому обратиться, чтобы не обманули и по закону оформить?

— Значит, утверждаете, что это личные накопления?

— За долгие годы. Так и запишите.

Возможно, ушлый администратор и вывернулся бы, но подставные артисты его дружно топили. Перепуганные иностранные студенты быстро сознались, что согласились изображать певцов из «Boney M» за деньги. Они не думали, что нарушают закон. Две раскованные девушки, ранее привлекавшийся за проституцию, уверяли, что участвуют в пародии, они ведь даже петь не умеют, только красиво двигаются, и могут показать свои способности товарищу следователю. Организатора они не скрывали, каждый назвал Женю Якобсона.

Обыск в кабинете директора дворца культуры дал богатый улов. Матвеева уверяла, что деньги ей подбросили, но кассирша сдала начальницу с головой. Перепуганная женщина призналась, что директор приказала ей отдать почти все билеты на реализацию Якобсону, а малая часть билетов продавались нужным людям по личному распоряжению Матвеевой.

Под утро полковник Фролов, изучив протоколы допросов, дал указание майору Ракитину:

— Мошенничество доказывать трудно и долго, хрен с ним. Раскручивай спекуляцию. Задокументируй всю цепочку, каким образом билеты по три и пять рублей перепродавали в десятки раз дороже? Статьи за спекуляцию им хватит с лихвой.