Вокалистка

Сана лишь хваталась за бутылку, подносила ко рту и морщилась, будто выпила. Полураздетой, обмороженной ей удалось услышать отдельные реплики вашингтонских чиновников, дававших инструкции по телефону. Как обычно на ее шее и щеках выступила сыпь, но визуально изможденное лицо синело от холода.

— Глотни, а то загнешься, — приказал Сорокин. — Лучше семь раз покрыться потом, чем один раз инеем.

И она глотнула. Водка обожгла горло, обогрела желудок и разрушила сверхчувствительное облако. «Прозрачные» стены посольства постепенно обросли кирпичом и стали неприступными, у Саны подкосились ноги. Испуганный Сорокин накинул на женщину телогрейку и потащил домой.

Зато Трифонов был в восторге. Сану знобило, она куталась под одеялом в кровати, а он яростно жестикулировал перед ней, объясняя успех:

— Янки пытаются нас обмануть, занизить число ракет морского базирования. Но мы их прищучим! Благодаря тебе мы узнали о секретных пусковых установках и количестве ядерных боеголовок, хранящихся в Европе. Они планировали вывести их за рамки соглашения, но теперь этот номер не пройдет. Шиш им! Цель близка, еще немного и…

Полковник погрозил кулаком в сторону американского посольства. Корман принесла Сане отвар на целебных травах и напомнила, что пришло время принять таблетки.

— Сергей Васильевич, врач запретил ей выходить на мороз, — шепнула она начальнику. — Вокалистке необходим строгий постельный режим.

— Я не могу отменить операцию. Переговоры на завершающем этапе, предстоят самые важные дни. И погода улучшается. Сколько завтра?

— Минус пятнадцать.

— Вот, видишь, теплеет.

Находившийся в комнате Сорокин смущенно заметил:

— Мы весь снег убрали, а снегопад завтра не ожидается.

— Метите улицу, — приказал полковник и ушел.

Утро принесло лишь частичное облегчение для Саны, кашель отступил, но повышенная температура давила на организм. Перед выходом ее накачали лекарствами.

— Кто не работает, тот поломался, — подмигнул ей Сорокин, пытаясь поднять настроение.

— И снова в бой, покой нам только снится, — кисло улыбнулась Сана.

Но «бой» не состоялся, с первых минут все пошло не по плану. Как только «дворники» вышли с метлами к посольству к ним из припаркованной машины выскочили двое: американский журналист с микрофоном и оператор с телекамерой. Репортеров интересовала русская женщина, работающая без шапки на морозе.

— Вас заставлять работать в мороз? Сколько вам платят? — с легким акцентом спрашивал журналист.

Сана отворачивалась, но журналист подныривал с микрофоном то с одной, то с другой стороны:

— Нам сказали, что вы много кашлять. Это болезнь. Вы не можете пропустить работу из-за болезни? Нет снега, но вас заставлять?

— Я здорова, — ответила Сана.

Оператору явно понравился грубый шрам на лице русской, он целил в него камеру. Сорокин невзначай толкал оператора, пряча свое лицо, а Смышляев из кабины автопогрузчика срочно связывался с Трифоновым:

— Противник что-то заподозрил. Прислали съемочную группу, Вокалистке не дают проходу, пытаются снять крупным планом. Что делать?

— Может, это случайность, и журналисты быстро отстанут?

— Они ждали нас, дежурили в машине. Задают вопросы с подвохом.

— Какие именно?

— Что делают дворники на чистом тротуаре у здания с американским флагом? Почему у соседних домов никто не убирает? Почему работаете не утром, как везде, а сейчас?

— Черт подери, пронюхали, гады! — Трифонов с сожалением свернул операцию. — Пусть наши уходят. Попробуем работать из квартиры наблюдения.

34

Агенты окружным путем вернулись в свой подъезд, к неудовольствию вахтера оставили в холле лопаты и поднялись на лифте на самый верхний этаж, минуя служебную квартиру Корман. Там у единственной двери их поджидал Трифонов.

— Вокалистка со мной, остальные свободны, — распорядился начальник и нажал кнопку звонка.

Полковнику пришлось идти на поклон к коллегам из отдела прослушки. Коллеги-то они коллеги, но и конкуренты тоже. Кто первым добьется успеха в столь важном деле, тому достанутся главные почести. Трифонов посчитал, что ради безопасности страны успехом можно и поделиться.

Огромная квартира, в которой оказалась Вокалистка, больше походила на радиотехническую лабораторию, настолько много здесь было сложных технических устройств. Электронные блоки и магнитофоны занимали столы в двух комнатах, были соединены многочисленными проводами, самый толстый жгут проводов уходил в потолок.

Перед аппаратурой сидели трое молодых офицеров связи в наушниках. Они, не скрывая иронии, покосились на женщину в ватнике, которую несколько дней наблюдали в качестве дворника перед американским посольством.

— Вокалистка, — представил агента Трифонов.

— А где ваша спецантенна? — спросил самый бойкий из офицеров, натолкнулся на непонимающий взгляд и картинно округлил глаза: — Ах да, она замаскирована под лопату.

— Отставить! — пресек шуточки полковник. — Освободи-ка ей место, остряк.

Офицер, нехотя, уступил Вокалистке рабочее место. Трифонов пояснил специально для Саны: