Вокалистка

— Тут платье индийское легкое и это… — полковник смутился. — Примерь.

Корман затушила сигарету и с любопытством зашуршала бумагой, разворачивая подарок. Помимо платья в свертке оказалось тонкое белье. Она повертела обновки в руках и подмигнула Сане. Женщины удалились, а когда вернулись, Вокалистка была одета в бежевое платье на бретельках с длинным подолом из жатой марлевки. Под полупрозрачной тканью угадывалось изящное белье.

— Модная девчонка. Для лета — самый раз, — похвалила Евгения.

— Хочу на солнце, в парк и босиком по траве. — Сана закружилась посредине комнаты. Красивая одежда волшебным образом изменила ее настроение.

— Завтра прогуляемся. Заеду за тобой в десять, будь готова, — сказал Трифонов и прежде чем попрощаться шикнул на Корман: — Чтобы больше никакой выпивки.

На следующий день Трифонов привез Вокалистку к Центральному детскому миру. Они вошли в огромный магазин, где даже у взрослых разбегаются глаза при виде сказочных домиков величиной с жилую комнату и причудливых механизмов с двигающимися игрушками. Сана остановилась в растерянности: в детстве она мечтала здесь побывать, ведь тут продают самые лучшие платья и игрушки, но сейчас…

Она в недоумении посмотрела на Юрия Васильевича:

— И что мы будем делать?

Он повел ее по лестнице вверх. На последнем этаже они прошли через служебное помещение, поднялись еще выше, открыли низкую дверь и оказались на плоской крыше. Кроме них здесь никого не было.

Сана подошла к защитным перилам на краю крыши. Здесь солнце было назойливее, а ветер нахальнее. Легкая ткань на груди раздвинулась, а невесомый подол длинного платья вклинился между ног и трепыхался сзади подобно парусу. На солнце светлая ткань просвечивала, подчеркивая нижнее белье. Сана зажмурилась и улыбнулась. Своего тела она не стеснялась, лишь придерживала челку, закрывающую шрам.

Понимая смущение девушки, Трифонов встал слева от нее. Перед ними, как на ладони, лежала большая площадь с интенсивным движением по кругу и памятником Дзержинскому в центре. Железный Феликс смотрел в сторону Кремля, а за его спиной располагалось главное здание КГБ.

— Это свидание? — ехидно прищурилась Сана и толкнула начальника плечом. — А вы романтик, Сергей Васильевич. Сейчас нам принесут шампанское?

Трифонов не разделял игривое настроение агента. Он достал старую фотографию и протянул Вокалистке.

— Твой отец, Композитор. — Он дал возможность девушке рассмотреть фото и неожиданно спросил: — Твой брат, Санат, похож на отца?

— Внешне не очень. У нас мама бурятка, — честно ответила Сана и покосилась на начальника: — А что?

— Я послал за ним, хотел привезти его в Москву и сделать тебе сюрприз.

— Какой вы заботливый, — с недоверием отреагировала Сана.

— Но сюрприз устроили нам. Двое сотрудников, посланных за Санатом Шамановым, потеряли сознание. Два здоровых мужика, одновременно. Их потом обследовали, отклонений не нашли, но… — Полковник посмотрел девушке в глаза и признался: — Я хотел бы поближе познакомиться с твоим братом.

— Чтобы тоже использовать его. Состряпайте дело и прижмите, как меня. Небо в клеточку или работай на КГБ! — распалилась Сана.

— Тебе разве плохо с нами?

— Было лучше, когда Алексей был жив. И учтите, Санат другой, он может постоять за себя в любых условиях.

— Желал бы я знать о всех его возможностях.

Они помолчали. Трифонов вспомнил работу Композитора на Контору. Как мало он сделал для страны и как много жизней погубил, желая познать невозможное.

— Композитор всю жизнь стремился к ложной цели, — сказал он. — Не хотелось бы, чтобы твой брат…

— А настоящая цель — это коммунизм во всем мире? — с вызовом отреагировала Сана.

— А чего хочешь ты? — вопросом на вопрос ответил Трифонов.

— Стать красивой. Точнее нормальной, без этого! — девушка повернулась изуродованной щекой.

— Я попробую помочь. Нужно время.

— Через пятьдесят лет мне будет все равно. — Вокалистка отвернулась, поправила челку, попыталась успокоиться. — Зачем мы здесь? Зачем это платье?

Вместо ответа Трифонов стал внимательно смотреть на дорогу. Через несколько минут со стороны улицы Горького появилась сверкающая хромом черная «Чайка». Правительственный лимузин бросался в глаза среди будничного потока машин.

— Что скажешь о пассажире? — полковник указал на «Чайку», когда длинный автомобиль проезжал под ними.

44

Вокалистка разочарованно взглянула на полковника и закатила глаза. Никакое это не свидание, как она подумала в первые минуты. Невесомое платье и тонкое белье — всего лишь ее униформа, чтобы не пришлось раздеваться для прослушки. А цель, цель действительно необычная и даже пугающая.

— Вы уверены? Это же членовоз. — Сана употребила народное словечко про средство передвижения членов Политбюро и ЦК партии.

Правительственная «Чайка» проехала через площадь и скрылась из вида.

— Что ты слышишь? — настаивал полковник.

— Машина свернула налево, открылись ворота, въехала во внутренний двор вашей Конторы, — нехотя докладывала Вокалиста. — С переднего сиденья выскочил расторопный и прыткий офицер, открыл заднюю дверцу. Оттуда вышел пожилой мужчина, в форме с регалиями.