Вокалистка

«Волга» покрутилась по городу, не пытаясь оторваться, и заехала на хозяйственный двор крупного универсама.

— Идут за мясом для шашлыка, — комментировала семейный разговор Вокалистка.

— Не рыбой единой жив человек, — процедил Сорокин. — Все у торгашей через заднее крыльцо.

Пока жена Фишмана придирчиво выбирала мясо у молчаливого мясника, Фишман перекинулся парой фраз с заведующим универсама и попросил воспользоваться телефоном. Ему любезно уступили не только телефон, но и кабинет.

— Привет, мы едем к вам, — сообщил Фишман собеседнику.

Им оказался не кто иной, как директор фирмы Фельдман.

— Жду. Ты посмотрел афишу?

— Да, вы были правы. Красная Шапочка шла всю неделю и сегодня тоже.

— Последний день, — твердо сказал Фельдман и спросил: — Вы скоро будете?

— Сейчас возьмем мясо и в путь. Думаю, через двадцать минут.

— Двадцать, — повторил зачем-то Фельдман и сухо добавил: — Мы уже готовы.

«Волга», а вслед за ней «жигули» выехали на загородную трассу. В середине весны в городе снега почти не осталось, а здесь по обочинам дороги сохранились грязные снежные отвалы.

На трассе было мало машин, Трифонов приказал увеличить дистанцию, чтобы не маячить в зеркале заднего вида «волги», но держаться на таком расстоянии, где Вокалистка без напряжения способна прослушивать Фишмана. Впрочем, говорила только его супруга. Зудела о том, что завуч школы выпрашивает итальянские сапоги, ладно бы для себя, так еще и для математички, совсем обнаглели училки, рыбы с икрой им мало. И тут же вздыхала, что всюду нужны знакомства, если не угодишь в школе, то у сына начнутся проблемы, а так мальчик почти отличник.

— Кто богаты, те и гады! Все проблемы через дефицит, — злобно комментировал Сорокин. — Кого они вырастят из пацана? Приспособленца живущего по принципу: ты мне — я тебе.

— Не будет дефицита, не будет таких проблем, — убежденно сказал Трифонов.

— Дожить бы, — вздохнул Сорокин. — А Фишман что-то молчит. Готовится к серьезному разговору на даче с каким-то покровителем.

— Они только что о ерунде говорили, про Красную Шапочку. Его сыну уже четырнадцать, вряд ли подросток интересуется детскими мультфильмами, — заметил полковник.

— В кинотеатрах мультики по выходным идут, а тут целую неделю. Необычно, — согласился Сорокин.

Трифонов задумался:

— Ты видел афишу с мультфильмом по дороге?

— Не приметил, — признался Сорокин.

«Странно», — мысленно согласился Трифонов. Еще более странно, что ранее Фельдман прямым текстом сказал по телефону о встрече с важным покровителем. А ведь раньше ни слова о темных делишках, опытный делец опасался, что телефоны прослушивают. Только что о детских мультиках поговорили, словно о чем-то важном.

«Красная Шапочка, уже неделю, сегодня последний день, — припомнил слова разговора Трифонов. — Какая-то ерунда, а вроде взрослые люди».

— Фишман разгоняется, придется и нам прибавить. — Сорокин нажал педаль газа.

Сергей Васильевич задумчиво наблюдал, как серая лента асфальта исчезает под красным капотом. Красным…

Красная Шапочка — это красные «жигули»! — осенило полковника. Дьявол, это прокол, надо было сменить машину! Фишман и Фельдман не дураки и уже неделю, как заметили слежку. А сегодня назначили Красной Шапочке последний день. Что это значит? В разговоре прозвучало — двадцать минут до встречи.

Трифонов посмотрел на часы. До дачи еще не доехали, а двадцать минут завершаются. «Мы готовы», — предупредил Фельдман. К чему он приготовился?

Полковник перевел взгляд на спидометр: автомобиль несся по узкой дороге со скоростью сто двадцать километров в час и продолжал набирать скорость.

— Тормоза придумал трус, — шутил Сорокин.

Трифонов посмотрел вперед. «Волга» умчалась вдаль, а навстречу летел синий грузовик-фургон вроде тех, что перевозят продукты. Только вместо длинного слова «Продукты» над кабиной виднелось короткое обозначение.

Синий фургон стремительно приближался, двадцать минут истекли. «Рыба», — прочел Трифонов на фургоне и мгновенно все понял.

Его крик: «Сворачивай!» совпал с выездом фургона на встречную полосу. Еще секунда и тяжелый фургон размозжил бы легковушку. В последнее мгновение Сорокин успел вывернуть руль.

Легковушка вылетела с дороги, пролетела десяток метров, продолжая вращаться, вспахала колесами остатки старого снега и врезалась в толстую сосну. Грохот удара, лязг смятого железа и хруст человеческого тела затмил для Вокалистки все остальные звуки.

42

Сана очнулась после непродолжительного шока. Удар о дерево сработал, как выключатель: она больше не слышала болтовни жены Фишмана и бодрой музыки в преследуемом автомобиле. В ушах шумело, голову саднило, колени были усыпаны осколками стекла, на которые падали капли крови.

Сана потрогала лоб, ощупала лицо, наткнулась на кровь и поняла, что случилось. Портативный магнитофон, которым она пользовалась, во время аварии подлетел кверху и разбил ей нос. От крупных неприятностей ее спас ремень безопасности и счастливая случайность — основной удар пришелся на водительскую дверь «жигулей». Но если ей повезло, то Леше… Она с опаской посмотрела налево.